Отправлено: 12.08.07 23:14. Заголовок: Любимые песни

вот наткнулась тут на историю создания очень известной и любимой песни. И подумала - может открыть на форуме раздел с текстами и исторями песен, которые нам дОроги? Первую историю цитирую с сайта песен из кинофильмов:


Воспоминание о войне
"На безымянной высоте"

Скрытый текст

Все дальше, все глубже в историю уходит Великая Отечественная война. Песни, написанные в годы сражений, передают теперь по радио в программах, именуемых "Песни наших отцов ". Но вот появилась новая песня - воспоминание о войне. Ее написали для кинокартины "Тишина" поэт Михаил Матусовский и композитор Вениамин.Баснер А люди, не слышавшие никогда грома орудий, родившиеся после 1945-го, приняли эту песню как свою, как песню сыновей. Ну , конечно , отцы - ветераны тоже полюбили , но мне важно отметить , что юное поколения подняло песню , казалось бы совсем не похожую на " модные шлягеры ", на песни , которые - стоят они этого или не стоят - называют "современными ". Как объяснить всенародный успех этой песни ? Я думаю, что, зазвучав впервые накануне двадцатилетия Победы, песня ответила на вновь всколыхнувшийся интерес к героическому прошлому. В общественной жизни . как в океане . есть свои приливы и отливы . Песню "На безымянной высоте" принес прилив. Приникая к сюжету фильма "Тишина ", песня, однако, могла быть совершенной самостоятельной : задача ее в картине - показать близость двух фронтовых друзей, напомнить о погибших товарищах. Поэт нарисовал в этой песне картину, достоверно передающую боевую обстановку, рассказывал эпизод, который мог бы показаться придуманным - мало ли было на пути от Бреста до Волги и от Волги до Эльбы безымянных высот, тяжелых сражений и потерь. Но поиск , проведенный редакцией газеты "Советская Сибирь", подтвердил , что в основу песни "На безымянной высоте" положена действительная история, что в Новосибирске помнят имена всех "восемнадцати ребят ", что, как ни много безымянных высот, но в песне речь шла об одной - о высоте, которая находится у поселка Рубеженка, Куйбышевского района, Калужской области. Какой же боевой эпизод стал основой песни "На безымянной высоте" ? Безымянная находилась в полосе наступления 139-ой стрелковой дивизии, там, впереди, в руках врага. Эта высота была господствующей, ее взятие могло резко изменить в нашу пользу положение на этом участке фронта. В августе 1943 года в дивизию прибыло пополнение - сибиряки - добровольцы, новосибирские рабочие. Боевая группа, состоящая из сибиряков, коммунистов, под командованием младшего лейтенанта Евгения Порошина должна была произвести смелую операцию - пройти в ночь на 14 сентября в тыл противника и захватить высоту Безымянную. Радиопозывным этой группы смельчаков было слово "Луна". "Луна" сообщила командованию , что высота занята . Дальше события разворачивались трагически . Обнаруженные врагом сибиряки были со всех сторон окружены во много раз превосходящими силами противника . Восемнадцать приняли бой против двухсот !! В песне поется : "Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят" Лишь в этой цифре поэт не был предельно точен. Увы, только двое, всего лишь двое остались в живых - сержант Константин Власов и рядовой Герасим Лапин. Раненые и контуженные, они чудом спаслись - Власов попал в плен, оттуда бежал к партизанам ; Лапин был найден нашими наступающими бойцами среди трупов - пришел в себя, оправился от ран и вновь воевал в составе 139-ой дивизии. Итак, я назвал три фамилии из восемнадцати ребят - командира и двух оставшихся в живых. Но в Новосибирске помнят все имена, и я считаю своим долгом их перечислить : Николай Даниленко Дмитрий Ярута Емельян Белоконов Петр Панин Дмитрий Шляхов Роман Закомолдин Николай Галенкин Тимофей Касабиев Гавриил Воробьев Александр Артамонов Дмитрий Липовицер Борис Кигель Даниил Денисов Петр Романов Иван Куликов Из восемнадцати героев Безымянной девять работали да фронта на заводе "Сибсельмаш". Как цех завода, детища первых пятилеток, дымилась в сентябрьскую ночь высота Безымянная. Плечом к плечу, вкруговую стояли сибирские рабочие, бились до последнего патрона, до последней гранаты. Бывший редактор газеты Николай Чайка рассказывает на страницах " Советской Сибири " : " Сентябрьским утром 1943 года по долгу фронтового журналиста одним из первых с наступающими колоннами попал на Безымянную высоту у незнакомого поселка Рубеженка. Трудно найти слова, чтобы предать то, что я увидел. Даже в позах шестнадцати уже мертвых героев сохранилась напряженность боя, его ярость. С гранатой, зажатой в руке, с указательным пальцем на спусковом крючке автомата, в лужах собственной и вражеской крови лежали тела героев. Вся высота была буквально завалена осколками, стреляными гильзами, пустыми дисками, касками " Михаил Матусовский находился на том участке фронта, где совершили свой подвиг восемнадцать сибиряков. Тогда же он написал поэму " Безымянная высота ". Но поэма оказалась лишь записью, наброском песни, родившийся через двадцать лет. Вероятно, невозможно было вместить в песню упоминание о том, что герои Безымянной высоты были сибиряками. Жаль, потому что в песнях и легендах еще мало сказано о великом подвиге сибирских добровольцев, проявивших легендарное мужество и отвагу. На высоте Безымянной в 1996 году становили памятник. На камне - строфы песни. Однополчанин восемнадцати подполковник В. Плотников опубликовал документальную повесть о героях Безымянной. А поэт Михаил Матусовский приписал еще одну строфу к своей песне : На склонах обагренной Волги, На берегах Москвы- реки В своих дубленых полушубках Стояли вы, сибиряки. Да будет не забыт ваш подвиг, Как не забыты будут те - У незнакомого поселка, На безымянной высоте. . "На безымянной высоте" сл.М. Матусовскиймуз. В.Баснер Em Am Дымилась роща под горою, H7 Em И вместе с ней горел закат... Am Нас оставалось только трое H7 Em Из восемнадцати ребят. E Am D7 G Как много их, друзей хороших, H7 C Лежать осталось в темноте - Am Em У незнакомого поселка, H7 Em На безымянной высоте. Светилась, падая, ракета, Как догоревшая звезда... Кто хоть однажды видел это, Тот не забудет никогда. Он не забудет, не забудет Атаки яростные те - У незнакомого поселка, На безымянной высоте. Над нами "мессеры" кружили, И было видно, словно днем... Но только крепче мы дружили Под перекрестным артогнем. И как бы трудно ни бывало, Ты верен был своей мечте - У незнакомого поселка, На безымянной высоте. Мне часто снятся все ребята, Друзья моих военных дней, Землянка наша в три наката, Сосна сгоревшая над ней. Как будто вновь я вместе с ними Стою на огненной черте - У незнакомого поселка, На безымянной высоте.

 Отправлено: 13.08.07 07:34. Заголовок: Re:

Keto пишет:

цитата:

И подумала - может открыть на форуме раздел с текстами и исторями песен

Спасибо Кето! Хорошую тему придумала. Читаешь, и мурашки по спине. Думаю приживется эта тема на этом сайте. Спасибо!!!

 Отправлено: 13.08.07 11:30. Заголовок: Re:

Ивваныч пишет:

цитата:

приживется эта тема

Ну, если приживется, то продолжаем

"Смуглянка"

Скрытый текст

Осенью 1940 года поэт Яков Шведов и композитор Анатолий Новиков написали песенную сюиту о молдавских партизанах. Сюита была написана по просьбе политуправления Киевского военного округа для окружного ансамбля песни и пляски. В нее входило семь песен, в том числе «Смуглянка» — песня о девушке-партизанке. Написанная на основе молдавского фольклора, она была по своему складу лирической, игровой. Когда началась Великая Отечественная война, ноты этого цикла у Новикова пропали. Сохранились лишь черновые наброски. Восстановив некоторые песни, композитор решил показать «Смуглянку» на радио. Но там ее забраковали. — Что это за песня про любовь, свидание, расставание, про какую-то смуглянку-молдаванку? Ведь сейчас идет такая тяжелая война... Вы же автор героических песен, — говорили Новикову. Эти доводы звучали очень убедительно, и «Смуглянка» была заброшена в самый дальний ящик письменного стола. Вероятно, так бы она и осталась там, если бы не один случай. — Как-то в 1944 году мне позвонил художественный руководитель Краснознаменного ансамбля А. В. Александров, — вспоминал Новиков, — и спросил, нет ли у меня новых песен. Я принес ему несколько новинок, в том числе и «Смуглянку». К великому моему удивлению, именно эта веселая, лирическая песенка про любовь молдавской девушки больше всего понравилась прославленному музыканту. «Смуглянка» полюбилась бойцам, и, хотя в ней говорилось о партизанах Гражданской войны, воспринималась она как песня сегодняшняя. Смуглянка Слова: Я. Шведов Музыка: А. Новиков Исполняет: Ансамбль им. Александрова (1945 г.) Из кинофильма «В бой идут одни старики» в исполнении Ансамбля им. Александрова Как-то летом на рассвете Заглянул в соседний сад. Там смуглянка-молдаванка Собирала виноград. Я краснею, я бледнею, Захотелось вдруг сказать: Станем над рекою Зорьки летние встречать! Припев: Раскудрявый клен зеленый, лист резной, Я влюбленный и смущенный пред тобой. Клен зеленый, да клен кудрявый, Да раскудрявый, резной! А смуглянка-молдаванка Отвечала парню в лад: - Партизанский, молдаванский Собираем мы отряд. Нынче рано партизаны Дом покинули родной. Ждет тебя дорога К партизанам в лес густой. Раскудрявый клен зеленый, лист резной, - Здравствуй, парень, забубенный, мой родной,- Клен зеленый, да клен кудрявый, Да раскудрявый, резной! И смуглянка-молдаванка По тропинке в лес ушла. В том обиду я увидел, Что с собой не позвала. О смуглянке-молдаванке Часто думал по ночам... Вскоре вновь смуглянку Я в отряде повстречал. Раскудрявый клен зеленый, лист резной, - Здравствуй, парень, забубенный, мой родной,- Клен зеленый, да клен кудрявый, Да раскудрявый, резной!

 Отправлено: 13.08.07 11:34. Заголовок: Re:

Keto пишет:

цитата:

то продолжаем

Ай спасибо. Порадовала!

 Отправлено: 13.08.07 13:14. Заголовок: Re:

Кто выложит полный текст "Волховской застольной"???

У меня родственники , по крайней мере, что я помню года с 75-го, постоянно ее пели, когда собирались... Вроде ее дед с войны "привез", но вариант был не совсем такой, какой мы поем...

Кето - респект за тему!!!

 Отправлено: 13.08.07 13:21. Заголовок: Re:

ЛК пишет:

цитата:

но вариант был не совсем такой

Ленчик, если не ошибаюсь, то в песне было 12 куплетов. Еще по молодости держал в руках полный текст, да не понимал какую ценность держу, вот и упустил. Раззява. Обыдно панимаишь.

 Отправлено: 13.08.07 22:17. Заголовок: Re:

Оказывается, Лена вспомнила песню с необычной историей. Все знают, что слова написал в 1943г. Павел Шубин, бывший тогда корр. на Волховском фронте. Но написал на мотив еще более старой песни, называвшейся "Наш тост". Сначала даю ее текст:
Скрытый текст

НАШ ТОСТ Слова Матвея Евгеньевича Косенко (1904 – 1964) Музыка Исаака Исааковича Любана (1906 – 1975) Если на фронте с нами встречается Несколько старых друзей, Все, что нам дорого, припоминается, Песня звучит веселей. Ну-ка, товарищи, грянем застольную! Выше стаканы с вином! Выпьем за Родину нашу привольную, Выпьем и снова нальем! Выпьем за русскую удаль кипучую, За богатырский народ, Выпьем за Армию нашу могучую, Выпьем за доблестный Флот! Встанем, товарищи! Выпьем за гвардию! Равной ей в мужестве нет! Тост наш за Сталина! Тост наш за Партию! Тост наш за знамя побед! Ценят и любят нежную ласку, Ласку отцов, матерей. Чашу поднимем, полную чашу, Выпьем за наших детей! Мыслью и сердцем всюду с тобою, В жизни моей боевой. Выпьем за счастье, лучшую долю! Выпьем за встречу с тобой! Пусть пожеланием тост наш кончается: Кончить с врагом поскорей! Пой, друг, и пей до дна – лучше сражается Тот, кто поет веселей! 1942

 Отправлено: 13.08.07 22:18. Заголовок: Re:

Теперь классический текст "Волховской":

Скрытый текст

Редко, друзья, нам встречаться приходится, Но уж когда довелось, Вспомним, что было, и выпьем, как водится, Как на Руси повелось! Пусть вместе с нами семья ленинградская Рядом сидит у стола. Вспомним, как русская сила солдатская Немца за Тихвин гнала! Выпьем за тех, кто неделями долгими В мерзлых лежал блиндажах, Бился на Ладоге, бился на Волхове, Не отступил ни на шаг. Выпьем за тех, кто командовал ротами, Кто умирал на снегу, Кто в Ленинград пробивался болотами, Горло ломая врагу. Будут навеки в преданьях прославлены Под пулеметной пургой Наши штыки на высотах Синявина, Наши полки подо Мгой. Встанем и чокнемся кружками, стоя, мы -Братство друзей боевых, Выпьем за мужество павших героями, Выпьем за встречу живых!

 Отправлено: 13.08.07 22:24. Заголовок: Re:

А Это из статьи про Павла Шубина:

Умел дружить, любил дружить. Сердечно и радостно общался с бойцами и командирами, героями своих очерков, репортажей, корреспонденций и одновременно своими читателями и слушателями. Однажды с ним такой забавный случай произошел. В перерыве между боев в одном полку он устроил маленький литературный концерт. Слушали не просто внимательно и уважительно, а вдохновенно, с упоением до тех пор, пока он не прочитал первую строфу (считай, куплет, поскольку это песня) своей знаменитой «Волховской застольной»: «Редко, друзья, нам встречаться приходится, но уж когда довелось...»... Тут поднимает руку пожилой старшина и удивленно, с укором и с досадой в голосе заявляет: «Что ж вы, товарищ военкор, вместо того, чтобы только свои стихи читать, народные песни исполняете?» Шубин сперва засмеялся, потом стал серьезным и душевно поблагодарил строгого читателя и слушателя: «То, что вы, товарищ старшина, мою песню за народную приняли, для меня — самая высшая награда!»

 Отправлено: 13.08.07 22:32. Заголовок: Re:

http://www.a-pesni.golosa.info/ww2/oficial/zastolnvolh.htm

А здесь полный текст этой статьи, там самые разные варианты куплетов, и упоминается даже Изольда Анатольевна Иванова. Гляньте сами, а то там статья длинная, а делать текст скрытым я пока не умею)))

 Отправлено: 13.08.07 23:46. Заголовок: Re:

А вот и "Усталая подлодка" У меня - из самых любимых))


Скрытый текст

Пахмутова – женщина на корабле. Как родилась самая известная песня про подлодку На пирсе тихо в час ночной. Тебе известно лишь одной, Когда усталая подлодка Из глубины идет домой. Неофициальный гимн подводников, хит ресторанов Севастополя, Полярного, Владивостока, Мурманска и, конечно, Северодвинска - песня «Усталая подлодка». Это обязательный номер в концертах ансамбля «Северное сияние». Ее часто просят передать в программе городского радио «Песня в подарок». Капитан II ранга в отставке Эдуард Исаакович Кнабенгоф говорит: «Песни про подлодку лучше этой никто не сочинил. Мы поем ее на всех наших праздниках, встречах. А написана она о кораблях IV эскадры, где я служил». Можно сказать, что песня стала народной. Не все уже помнят ее авторов. В Интернете на множестве сайтов, где имеется текст песни, фамилии авторов отсутствуют. Парадокс заключается в том, что любимую песню подводников еще в 1965 году написала женщина - Александра Пахмутова. Поскольку по жизни она всегда была человеком очень добросовестным, то для создания песни о подводниках отправилась вместе с поэтом Николаем Добронравовым на Северный флот, чтобы проникнуться должным настроем. О визите А. Пахмутовой на флоте ходят легенды, детали которых не совпадают. Вот история, воссозданная по рассказу Э. Кнабенгофа и материалам сайтов www.gdv.ru, www.trifon.ru. ...Получив приказ принять меры для создания у композитора нужного настроя, в Полярном отнеслись к делу с пониманием и ранним утром вывели женщину на пирс для встречи лодки, возвращавшейся с боевого дежурства. Дело было зимой. В воздухе висел морозный туман, о пирс яростно бились свинцовые волны, обдавая Пахмутову солеными брызгами. Предусмотрительные подводники тщательно замотали композитора в несколько свитеров, надев поверх этого бушлат. В завязанной под подбородком ушанке и высоких ботинках на шерстяной носок маленькая Пахмутова была неотличима от грустного срочника, несущего нелегкую службу на Севере. И вот, наконец, показалась подлодка. Она провела в автономном плавании множество дней и ночей. Сразу после всплытия судно оседлали усталые морячки, нетерпеливо ожидающие момента, когда можно будет покинуть место несения службы к чертовой матери. Из тумана медленно показался пирс с суетящейся швартовной командой. На самом краю его, впереди всех, стоял какой-то мелкий матросишко, внимательно следил за тем, как лодка то подходит, то отходит от пирса, но даже пальцем не шевелил для скорейшей швартовки. - Эй, салага! - закричали с палубы.- А ну-ка двигай своей жирной ж..., иначе я тебе в нее рупор засуну! Широким концом! По другой версии, командир лодки терпеть не мог, когда встречать корабль приходили жены офицеров и отвлекали личный состав от такого сложного и важного процесса, как швартовка. И когда он увидел среди шинелей и бушлатов женское пальтишко, то загремел в «матюгальник» на весь Кольский залив: - Уберите эту б... с пирса! А то швартоваться не буду! Так или иначе, а первая встреча Александры Николаевны с подводниками прошла не на любезных тонах. Молва умалчивает, где в этот момент находился поэт Добронравов. Когда, пришвартовавшись наконец, моряки узнали, что встречать их пришла сама Пахмутова (а она к тому времени уже была очень известна), то были... несколько смущены. На следующий день композитор и поэт вышли в море на подводной лодке. Но молва, опять же, умалчивает - на той самой (см. выше) или на другой. Известно только, что это была «букашка» 611-го проекта. Собственно, выход в море и был целью приезда в Полярный: для создания песни надо было на себе испытать ощущения, обычные для подводников во время несения службы. И вот лодка отошла от пирса. Уже при дифферентовке в Екатерининской гавани Пахмутова и Добронравов насторожились - им пришлись не по душе большие перепады давления. Поскольку погода была плохая, на выходе из Кольского залива началась сильная качка. А на подводной лодке качка бывает одновременно и бортовая (вправо-влево), и килевая (с носа на корму). То есть болтает во все стороны беспощадно. И штатские запросили пощады: - Мы все поняли! Отвезите скорее нас обратно на берег! На что командир возразил: - Что значит «отвезите»? Вы думаете, мы в море выходим покататься? У нас задание! Для того чтобы вернуться, нам надо начальству доложить и получить разрешение. - Доложите, пожалуйста, что мы уже все сочинили - значит, задание свое выполнили, и нас надо вернуть на берег. Согласовали. Вернули. ...Если сравнивать лучшие песни о моряках, например «Усталую подлодку» и «Там, за туманами», то, на мой взгляд, первая отличается от второй (безусловно, проникновенной и «ложащейся» на слух и на душу) как раз «эффектом присутствия». Надо, надо выйти в море для того, чтобы написать такие слова: Лодка диким давлением сжата. Дан приказ: «Дифферент на корму!» Это значит, что скоро ребята В перископы увидят волну. А словосочетание «усталая подлодка» стало устойчивым и кочует по газетным заголовкам и стихам: «Куда идут усталые подлодки?», «Много ли надежд на усталую подлодку?», «Ты - как усталая подлодка»... Чтобы придумать такой точный эпитет - назвать подлодку усталой, наверное, и надо было стоять утром на пирсе под ледяными брызгами, встречая вернувшихся из автономки. Галина ЧАРУПА

 Отправлено: 13.08.07 23:50. Заголовок: Re:

"УСТАЛАЯ ПОДЛОДКА"
Слова С.Гребенникова Музыка А.Пахмутовой и Н. Добронрамова

Скрытый текст

Лодка диким давлением сжата. Дан приказ - «дифферент на корму!». Это значит, что скоро ребята, - В перископы увидят волну... В перископы увидят волну… На пирсе тихо в час ночной, Тебе известно лишь одной - Когда усталая подлодка Из глубины идет домой. Когда усталая подлодка Из глубины идет домой. Хорошо из далекого моря, Возвращаться к родным берегам. Даже к нашим неласковым зорям, К нашим вечным полярным снегам. К нашим вечным полярным снегам. На пирсе тихо в час ночной. Тебе известно лишь одной - Когда усталая подлодка, Из глубины идет домой. Когда усталая подлодка Из глубины идет домой. Не прошу за разлуку прощенья, Хоть пришлось мне от дома в дали, Испытать, глубиной погруженья, Глубину твоей чистой любви... Глубину твоей чистой любви… На пирсе тихо в час ночной... Тебе известно лишь одной - Когда усталая подлодка, Из глубины идет домой… Когда усталая подлодка Из глубины идет домой... На пирсе тихо в час ночной. Тебе известно лишь одной - Когда усталая подлодка, Из глубины идет домой… Когда усталая подлодка, Из глубины идет домой…

 Отправлено: 13.08.07 22:34. Заголовок: Re:

Ну и все пока. Вот с вахты приеду и еще чего-нить поищу. Сама увлеклась.

 Отправлено: 14.08.07 09:08. Заголовок: Re:

Блинн! Кето, как же ты за душу взяла песнями!! Это ж не просто тема - это пясня во всех смыслах!

 Отправлено: 17.08.07 16:40. Заголовок: Re:

Ай да тема! Я двумя руками за!! Спасибо.

 Отправлено: 29.08.07 18:01. Заголовок: Re:

Та нэма зА що!

 Отправлено: 24.08.07 11:09. Заголовок: Re:

Хотя о песне "на безымянной высоте" и написано выше,всё же переношу статью из журнала"РОДИНА" ,(который я выписываю и очень рекомендую людям
интересующимся историей РОССИИ),полностью.

Скрытый текст

Мысль зта, как говорят, посещала меня не однажды, в том числе ещё при жизни авторов «Землянки», позта Алексея Суркова и композитора Константина Листова. С ними мне посчастливилось не раз встречатыя. Оба они несколько раз принимали участие в передачах телевизионного цикла «Песня далёкая и близкая», автором которого я был без малого два десятилетия (с 1971 по 1991 год), Особеино отзывчивым на мои обращения и приглашения к разговору о своих песнях был Алексей Александрович. При этом он иной раз даже с недоверием относился к моим утверждениям о популярности и устойчивой жизни некоторых из них в народной памяти. Одно дело, когда речь заходила о таких, к примеру, широко известных довоенных песнях на его стихи,как «Рано-раненько», «То не тучи -грозовые облака» «Конармейская» или «Песня смелых», «Песня защитников Москвы» или «Сирень цветёт», родившихся в военную пору. И совсем другое, когда я просил припомнить, как были написаны такие песни на его стихи, как «На ветвях израненного тополя» композитора Сергея Потоцкого, спетая Борисом Чирковым в кинофильме «Иван Никулин - русский матрос», «Вспомни, разведчик, былые дела» композитора Венедикта Пушкова из кинофильма «Звезда», ставшая, по существу, неофициальным гимном наших разведчиков, или ещё одна довоенная его песня «Три разведчика» («Не трава под ветром клонится...») композитора Льва Книппера. Сурков знал только послевоенный её вариант,написанный композитором-первоконником Дмитрием Покрассом к спектакпю Вахтанговского театра " Первая конная", а мне напевали и просили отыскать и исполнить в передаче тот, что был сочинён задолго до Покрасса автором музыки знаменитого «Полюшка». И Сурков всякий раз очень удивлялся и искренне радовался каждому такому свидетельству широкой популярности и любви к зтим песням народа. Не раз заходил разговор у нас с ним и про «Землянку». В том числе, когда мне посчастливилось в 1976 году отыскать пробный оттиск грампластинки с её запмсью в исполнении Лидии Андреевны Руслановой, так и не увидевшей свет при её жизни... Документов и материалов, связанных с судьбой и историей «Землянки», собралось у меня очень много. Недостаsало только чего-то осязаемого, вещественного, чтобы прийти к идее и утвердиться, наконец, в замысле создать памятник, посвящённый самой этой песне, а не только землянке - главной её героине,поскольку такой памятиик уже давно существует. Сооружён он на Калужской земле и рождением своим,к слову сказать,тоже обязан песне. [b]"У незнакомого посёлка, на безымянной высоте...."[/b] Эта песня не выдумана. Всё, о чём в ней поётся, было в действительности. Недалеко от дорогw, идущей на Калугу, там, где Калужская область соседствует со Смоленской, стаит посёлок Рубежанка. И есть там настоящая высота. Не безымянная она. На военных картах времён Великой Отечественной её обозначили отметкой224,1. 14 сентября 1943 года на зтом рубеже вела бой горстка храбрецов, воинов 718-го стрелкового полка 139-й стрелковой дивизии. Группу из восемнадцати бойцов,сибиряков-добровольцев,sозглавлял лейтенант Порошин. Защита зтой высоты была поистине героической. Вот только один эпизод боя за эry крохотную частичку нашей земли. Байцы, отбивавшие одну атаку за другой, нуждались хотя бы в кратковременной передышке для того, чтобы сменить и перезарядить пулемётные диски, отхлебнуть из фляжки глоток воды, перевязать раненых товарищей. И тогда один из них, Николай Голенкин, решил отвлечь огонь врага на себя. В окровавленной и изодранной гимнастёрке поднялся он во весь раст и пошёл прямо на гитлеровцев. Рука его была перебита, и потому он держал автомат в правой руке, стреляя из него на ходу.Так он прошёл метров пятнадцать-двадцать, был ещё несколько раз ранен, но, даже падая, успел сделать несколько шаrов вперёд. «Впервые об зтом сражении я услышал от редактора дивизионной многотиражки Николая Чайки,когда служил в газете 2-го Белорусского фронта, - вспоминал позт Михаил Матусовский. - Рассказ поразил меня. Позже я познакомился и с rероями, оставшимися s живых. А припомнилоtь мне всё зто снова, когда в начале 60-х годов режиссёр Владимир Басов пригласил меня и композитора Вениамина Баснера работать вместе c ним над фильмом «Тишина» по одноимённом роману писателя-фронтовика Юрия Бондарева. Басов попросил нас написать песню, которая как бы сфокусировала в себе фронтовую судьбу двух главных героев картины. Песню, не поражающую масштабностью и размахом событии. И тогда я вспомнил этот бой. B истории войны он только маленький эпизод, но как велико его значение!..» Песню в картине, которая вышла на экраны страны в 1964 году, пел за кадром артист Лев Барашков. После фильма её подхватили и запели повсюду. Теперь, когда слышишь её, даже не верится, что она сложена в послевоенную пору. Так и кажется, что она оттуда - из войны. Песня Матусовского и Баснера привлекла внимание и к судьбам её реальных героев. Выяснилось, что после боя за высоту в живых остались только двое. Один из них - Герасим Ильич Лапин был оглушён и контужен в том бою. Засыпанный землёй от разрыва снаряда, он пролежал под кустом до наступления темноты,а потом ползком добрался к своим. Другой защитник высоты - Константин Николаевич Власов был ранен, попал вплен. Бежал, скрывался в лесу, a затем воевал в партизанском отряде. Оба они дожили до того дня, когда на месте их боя и гибели их товарищей был сооружён памятник. Рядом c ним - землянка, над которой высится та самая «обгоревшая сосна» из песни. Ближе к дороге - музей. Идущие мимо машины притормаживают и дают продолжительные гудки. «Я тоже не однажды бывал в этом музее, - рассказывал Михаил Львович Матусовский. - Внутри огромного холма - землянка в три наката. Заходишь вовнутрь, и возникает ощущение, что бойцы только что покинули её. Нарубили лапник, повесили шинели и каски. В углу стоит телефонный аппарат. А на деревянной стене в металле вычеканены строки из нашей песни: Мы не забудем, не забудем Атаки яростные те у незнакомого nосёлка, На безымянной высоте. Когда там, на безымянной, звучала этапесня, я испытывал огромное волнение. Когда мы с композитором её писали, нам не представлялось, что песня наша найдёт такой отклик в душах людей - и ветеранов, и молодых...» И вновь «ЗЕМЛЯНКА» Готовя рассказ об этой и других песнях Константина Яковлевича Листова, написанных им в годы войны, я побывал однажды у него на квартире и увидел среди дpyrux реликвий военной поры миниатюрный, в полторы октавы, аккордеон. С ним он не расставался всю войну. - Вот было бы здорово, если бы Вы передали эту побывавшую во всех фронтовых передрягах музыкальную реликвию в музей! Ему же цены нет! - загорелся я. - Дай мне сначала архивсвой военный в порядок привести, - охладил композитор мой пыл, но подумать над моим предложением всё же обещал. Я вспомнил об этом его обещании в начале 1990-х, когда передал в Центральный музей Великой Отечественной войны на Поклонной горе свой архив военных песен и некоторое время работал там старшим научным сот рудником.Листова к тому времени уже не было в живых, и потому o нашем давнем c ним разговоре я напомнил его внучке. Та обещала подумать и даже прислать мужа для разговора со мной на эту тему. Но тот, приехав на Поклонную, отправился прямиком к директору музея. - Куда мне девать этот ваш аккордеон? у нас добра такого и без него хватает, - ответил неожиданному визитёру директор,- Пусть лучше наши внуки играют на дедовом аккордеоне, - сказала мне на следующий день внучка композитора. Новая встреча c «Землянкой» и музеем на Поклонной состоялась y меня несколько лет спустя, во время работы над сценарием и съёмок фильма по моей книге «За спиной была Москва. История битвы в песнях». Выпущенная издательством «Современная музыка» в 2001 году, к 60-летию битвы под Москвой, она собрала воедино, как говорится «под одной крышей», песни военных и послевоенных лет, посвящённые этому событию. B самом же фильме рассказывается лишь o пяти из них. B том числе o сурковской «Землянке».Сюжет рассказом o ней снимался в землянке, сооружённой на территории Му.зея Великой Отечественной войны,такЫ же примерно, как на безымянной высоте под Калугой.И мне, вдохновлённому и впечатлённому этими воспоминаниями, подумалось когда же подвижники и радетели наше отечественной военной истории вдохновятся и на месте боя, который проходил в «белоснежных полях под Москвой», как поётся в «Землянке», соорудят памятник этому неизменному атрибуту русского воинства, вспомянутому во многих стихах v песнях. МУЗЕЮ "3ЕМЛЯНКИ" БЫТЬ! В марте 2007 года в Культурном центре Вооружённых сил прошёл литературно-музыкальный вечер из цикла «Об огнях-пожарищах, о друзьях-товарищах», посвящённый 65-летию со дня рождения песни «В землянке». В гости к москвичам - ветеранам войны и юным кадетам, приехали члены молодёжного клуба «ИСТОК» подмосковного города Истры. Поначалу это детище основателя клуба Сергея Борисовича Лавренко объединяло кинолюбителей, что и нашло отражение в аббревиатуре его названия (Истринское самодеятельное творческое объединение кинолюбителей). Но за четверть века существования круг увлечений, интересов, начинаний и дел его участников многократно разросся и расширился .Пожалуй, самым главным и значимым в их ряду стало создание памятного знака песне «В землянке». Сооружён он и установлен у истокоцами 9 мая 1999 года в де- . ревне Кашино Истринского района - там, где когда-то проходил тот самый бой, отозвавшийся в сердце поэта пронзительными строчками про смерть, до которой «четыре шага». Так песня, её судьба и история повели их, как они сами считают, «по дорогам памяти, открывая всё новые и новые темы для поиска и встреч с интересными людьми». И самыми верными и надёжными их поводырями в этом поиске стали ветераны 9-й и 11-й гвардейских дивизий,покрывших себя легендарной славой в боях под Истрой. Ежегодно съезжаются они на Ленино-Снегирёвский рубеж славы - мемориальный комплекс,созданный на местахтех боёв. Начиная с сентября 2001 года сентябрясентября 2001 года, там иласти проходит, ставший уже традиционным и межрегиональным, сентября 2001 года,там и в других городах Московской области проходит фестиваль фронтовой поэзии и песни имени А. А. Суркова «И поёт мне в землянке гармонь...». В нём принимаютучастие москвичи и нижегородцы, владимирцы и ярославцы - земляки Суркова. Венцом этих начинаний явилось долгожданное решение администрации Истринского района о создании в деревне Кашино музея и памятника песне «В землянке», поддержанное Ермолинским селыким советом, выделившим для этой цели участок земли. 0 том, какими быть этому музею и памятникулюбимой народом песне, шёл разговор во время организованной Истринским комитетом по молодёжной политике очередной «Истоковской встречи», на которую были приглашены дочь Алексея Александровича Суркова Наталья и сын генерала армии Афанасия Павлантьевича Белобородова Владимир, ветераны 9-й гвардейской дивизии. Мы очень надеемся, что эта инициатива найдёт понимание и поддержку у администрации Московской области,еёгубернатора-воина Бориса Всеволодовича Громова, командования Московского военного округа, Российского организационного комитета «Победа». Я вместе с истоковцами буду ждать ваших писем, идей, предложений и помощи по адресу: 143500, г. Истра, Московская область, улица Ленина, 6. Клуб «ИСТОК», Лавренко Сергею Борисовичу.

Юрий Бирюков журнал РОДИНА 2007г

 Отправлено: 29.08.07 18:03. Заголовок: Re:

За дополнение спасибо! Вообще я так думаю, что если несколько статей про каждую песню - это еще интереснее.

 Отправлено: 29.08.07 19:35. Заголовок: Re:

Теперь вот эта песенка:

Константин Симонов

ПЕСНЯ О ВЕСЕЛОМ РЕПОРТЕРЕ
(написана вместе с А.Сурковым)

Скрытый текст

Оружием обвешан, Подкравшись по тропе, Неукротим и бешен, Он штурмом взял КП. Был комиссарский ужин Им съеден до конца. Полковник был разбужен И побледнел с лица. Но вышли без задержки Наутро, как всегда, "Известия", и "Правда", И "Красная звезда". О взятии плацдарма, Что только в полдень пал, Он раньше командарма На полчаса узнал. Во избежанье спора Напоен был пилот, У генерал-майора Был угнан самолет Но вышли без задержки Наутро, как всегда, "Известия", и "Правда", И "Красная звезда". В блокноте есть два факта, Что потрясут весь свет, Но у Бодо контакта Всю ночь с Москвою нет; Он, чтобы в путь неблизкий Отправить этот факт, Всю ночь с телеграфисткой Налаживал контакт. Но вышли без задержки Наутро, как всегда, "Известия", и "Правда", И "Красная звезда". Под Купянском, в июле, В полынь, в степной простор Упал, сраженный пулей, Веселый репортер. Блокнот и "лейку" друга В Москву, давясь от слез, Его товарищ с юга Редактору привез. Но вышли без задержки Наутро, как всегда, "Известия", и "Правда", И "Красная звезда". 1942

 Отправлено: 29.08.07 19:53. Заголовок: Re:

Опаньки! Текст нашла, а вот историю создания - никак
Мож подмогнет кто?

Зато вылезла исчо одна история. ВОТ:

Скрытый текст

«МК» Ян СМИРНИЦКИЙ ...Там сидела Мура с агентом из МУРа “Глоток?! Нет “глотков” на войне. Есть 100 грамм!” …Песенок про бравых журналюг в Стране Советов было полным-полно. Каждая из них приписывала нашему брату нескончаемый, почти идиотический оптимизм: “Трое суток шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете” или “Мы встречались с облаками на Эльбрусе, жизнь такая, в общем, в нашем вкусе”. Может, поэтому истинно гимном журналистики стала песня 43-го года, которая, при той же легкости и бесшабашности… Выпить есть нам повод за военный провод, За “У-2”, за “эмку”, за успех… …осекала единственной фразой: репортер погибнет — не беда! Цензоры-редакторы так и сяк вымарывали строчку про “не беду”, как и серию последующих: “помянуть нам впору мертвых репортеров” и “а не доживем, мой дорогой…”. Что, мол, за могильная романтика? Но они появлялись снова. Как позже появились во всех старых редакциях при входе мемориальные доски. Марай не марай, а такой уж придумал “Корреспондентскую застольную” товарищ Симонов (на фото), репортер, которого, по преданию, однажды срочно “дернули” с одного фронта на другой… Февраль 1943-го. Нашел машину. Не лимузин — открытый “Виллис”. Ухабы. Ветер. Грязь и мразь, что под колесами, что над головой. Одна задача: согреться, утонув в бурке… Это потом водитель “Виллиса” по всей форме доложит: — Происшествий в дороге никаких, за исключением одного: пришлось везти сумасшедшего! И никто бы не удивился: у кого на войне крыша не ехала? А тут несколько часов кряду бормочет человек несусветицу… В лучшем случае — пьяный. А вдруг буйный? “От Москвы до Бреста”. “С “лейкой” и блокнотом, а то с… пулеметом!” Тра-та-татата!! Только этого недоставало. Из корпункта выскочил врач. И тут все выясняется. Чтобы не замерзнуть окончательно, насмерть простуженный Симонов пытался таким образом “допинговать”: под мотив одесской “Мурки” подставлял стихи с обязательным многократным повторением “выпьем за…”: писавших, снимавших, шагавших. Это уже три раза, значит. То есть 300 грамм. Не пол-литра, но тоже дело. Хотя… как разведешь. Продирает внутри, зараза. В общем, мечтал на фронтовой дороге. А я звоню — спустя 60 лет — его сыну: Симонову Алексею Кирилловичу. Ему в 43-м и пяти лет не было. Но ведь война наглухо входит в тебя и возраста не спрашивает. — А почему он сочинял под “Мурку”? — Так и осталось это семейной легендой для узкого круга. Помню, садятся все, запевают сладко... Отец молчит. Ни разу не видел его поющим в компании. Тут все просто: слуха-то не было. Зато мотив “Мурки” можно “взять” без труда. Раз пошли на дело, выпить захотелось. Забрели в шикарный ресторан. Там сидела Мура с агентом из МУРа, А из кобуры торчал наган. И дальше: От Москвы до Бреста нет такого места, Где бы не скитались мы в пыли, С “лейкой” и блокнотом, а то и с пулеметом Сквозь огонь и стужу мы прошли. — На какой только мотив не пишут поэты-песенники, — продолжает Алексей Кириллович. — Стандартный вариант — на ритмы вальса или танго. И потом, время суровое было, на “изыски” никто не тянул. И кстати, как-то говоря о поэтах, Соловьев-Седой сказал мне: “Есть две песни о войне. Одна — все остальные, а другая — Фатьянов”. И это правда: песни Алексея Фатьянова (“Соловьи”, “Где же вы теперь, друзья-однополчане…”) дают композитору невероятное количество мелодийных вариантов… Менее чем через год “Застольная” по настоянию Константина Симонова становится частью спектакля “Жди меня”, и Матвей Блантер пишет к ней новую, то есть настоящую мелодию. Так что, кроме близких друзей Симонова, похоже, “От Москвы до Бреста” на “муркин” лад более не услышит никто… …Черный ворон грачет, мое сердце плачет, Мое сердце плачет и грустит: В темном переулке, где гуляют урки, Мурка окровавленна лежит. Утесов, прослышав о потенциальном шлягере, поспешил взять его в свой репертуар. И, что называется, “раскрутил”. Но штука в том, что ни Блантеру, ни Симонову исполнение Утесова… не то чтобы не понравилось, но были некоторые претензии. Блантер “добавил” к песне вокальную увертюру без слов, пропеваемую на манер “м-мм” или “ла-лаа”. Утесов выкинул ее как лишнюю. А кроме того, при записи на пластинку “Застольную” переименовали в “Песенку военных корреспондентов”, а по оригинальному тексту прошлись ураганом правок… — У знатока музыки Глеба Скороходова, — рассказывает Алексей Симонов, — лежит подаренный ему Леонидом Осиповичем “цензурированный” текст песни с пометками рукою отца. Например, в первоначальном виде было: ...От бутылки водки хрипли наши глотки. Заменено: ...От ветров и стужи петь мы стали хуже. — Или как прочли “Там, где мы бывали, нам танков не давали, репортер погибнет — не беда” — и пришли в ужас: “Слушайте, Константин Михайлович, как же так, “не беда”-то? Это неуважение какое-то получается к вашей же репортерской жизни!” И переправили немедля: “Но мы не терялись никогда”. — Что это за “лейка” такая? — А-а, вот вы уже не знаете... Так звали удобные немецкие фотоаппараты с цейсовской оптикой. Но отец с камерой не ходил, хотя его пытались научить. Да, техники в песне много: та же драная “эмка”, которая с эстрады частенько чередовалась с “драным пикапом”... ...Но любопытна другая строчка: “И с одним наганом первыми въезжали в города”. Симонов на момент написания песни “первым в города не въезжал”, эта строка только предрекала последующее масштабное освобождение: — У отца за четыре года было 40 командировок на фронт. Конечно, “въезд в город” — реальный случай, но для начала 43-го пока редкий. Эх, да что тут говорить: Симонов написал и “Жди меня”, и “Песню о веселом репортере” вместе с Сурковым: “Вышли без задержки наутро, как всегда, “Известия”, и “Правда”, и “Красная звезда”. Все они забылись. А вот “Застольную” люди помнят. И отец ее любил. Единственный способ заставить его петь-танцевать-веселиться вместе с другими на какой-нибудь посиделке — это завести “Застольную”... После Утесова самым известным исполнителем песни стал Иосиф Кобзон. — Я ведь не знал, что стихи Симонова были изрядно “причесаны”, — рассказал он “МК”. — Какие слова дал мне редактор на радио, такие я и спел на фондовой записи. ...Потом же его урезонил сам автор, Константин Михайлович. Встречает в Доме литераторов и говорит: — Хочу вам сделать комплимент. Мне понравилось, только... очень прошу вас: не уподобляйтесь этим конъюнктурщикам! А он еще и картавил сильно (вы понимаете, почему он Константин, а сын его Кириллович). — Мне тут исправили — “без глотка, товарищ, песню не заваришь!” Что за “глоток”? Я был на войне. Не было там никаких “глотков”! Были боевые сто грамм! ...Симонов поправлял народных артистов, но сам народ вовсю распевал “Застольную”, интуитивно разумея, который вариант правилен. Поют ли ее сейчас молодые? С эстрады, как выяснилось, да. Военные журналисты — вряд ли. Помню, лет пять назад в Ханкале группа военных товарищей сообщила нам, журналистам, что плата за услуги в предоставлении вертолета, БТР, спального места в вагончике и проч. за те несколько дней, что мы там гостили, неожиданно возросла в три раза. А посему нам надлежало сообщить своим редакциям о незамедлительном переводе “выкупа” на ханкалинские счета... Нормальная такая, “рабочая” ситуация, никак, однако, к песням не располагающая. На 9 мая Максим Леонидов исполнит “Застольную” (среди прочих со своего сольного милитари-альбома) на Дворцовой площади в Питере. — У меня дед воевал. И я чувствую, что песни войны — самые искренние и честные. Горе большое было. И хотя страна была тоталитарной, за каждой личной песней подписывался народ... КОРРЕСПОНДЕНТСКАЯ ЗАСТОЛЬНАЯ Слова Константина Симонова Музыка Матвея Блантера От Москвы до Бреста Нет такого места, Где бы ни скитались мы в пыли, С "лейкой" и с блокнотом, А то и с пулеметом Сквозь огонь и стужу мы прошли. Жив ты или помер - Главное, чтоб в номер Материал успел ты передать. И чтоб, между прочим, Был фитиль всем прочим, А на остальное - наплевать! Без глотка, товарищ, Песню не заваришь, Так давай по маленькой хлебнем! Выпьем за писавших, Выпьем за снимавших, Выпьем за шагавших под огнем. Есть, чтоб выпить, повод - За военный провод, За У-2, за "эмку", за успех... Как пешком шагали, Как плечом толкали, Как мы поспевали раньше всех. От ветров и водки Хрипли наши глотки, Но мы скажем тем, кто упрекнет: - С наше покочуйте, С наше поночуйте, С наше повоюйте хоть бы год. Там, где мы бывали, Нам танков не давали, Репортер погибнет - не беда. Но на "эмке" драной И с одним наганом Мы первыми въезжали в города. Помянуть нам впору Мертвых репортеров. Стал могилой Киев им и Крым. Хоть они порою Были и герои, Не поставят памятника им. Так выпьем за победу, За свою газету, А не доживем, мой дорогой, Кто-нибудь услышит, Снимет и напишет, Кто-нибудь помянет нас с тобой. Жив ты или помер - Главное, чтоб в номер Материал успел ты передать. И чтоб, между прочим, Был фитиль всем прочим, А на остальное - наплевать! 1943 Русские советские песни (1917-1977). Сост. Н. Крюков и Я. Шведов. М., «Худож. лит.», 1977 А это уже из другого сайта: Это авторский текст Симонова, который в реальности в таком виде в годы войны не исполнялся (разве что, в кругу близких друзей), так как по требованию цензуры Симонов сделал замены при публикации стихотворения, и именно измененный текст стал песней. Стихотворение написано по пути с одного фронта на другой - из освобожденного Краснодара в еще не освобожденный Ростов-на-Дону. Обычно песня называется "Песня военных корреспондентов". У Симонова стихотворение озаглавлено "Корреспондентская застольная". Эту песенку военные корреспонденты - друзья Симонова - пели на мотив "Мурки", пока Матвей Блантер в том же 1943 году не написал для нее собственную мелодию. В измененном тексте "От ветров и водки Хрипли наши глотки" стало "От ветров и стужи Петь мы стали хуже", "Репортер погибнет - не беда" - "Но мы не терялись никогда", а также был убран куплет про мертвых репортеров. На пластинку песня записана Леонидом Утесовым 3 февраля 1945 года. Первоначальный авторский текст был восстановлен спустя 20 лет, кроме куплета про мертвых репортеров, который в песню все равно не попал. Дело было так. В 1963 году Симонов подарил Утесову свой сборник "Стихи и поэмы", исправив от руки опубликованный текст песни и сопроводив надписью: "Дорогого Леонида Осиповича Утесова прошу петь только так - на мою голову, а если ее одной мало, то еще и на свою! Ваш Константин Симонов. 25/V 1963 года". Оркестр Утесова был в отпуске, но Утесов не хотел ждать и через несколько дней исполнил песню с авторским текстом в передаче "С добрым утром" с инструментальным трио. Запись пошла на пластинки, но более известна первая фонограмма. Из беседы Матвея Блантера с журналистом Глебом Скороходовым в конце 1960-х гг.: "Вот вы восхищаетесь Утесовым, а у него пошлость проступала постоянно. Ну и что же, что вы не согласны, мне и не нужно вашего согласия, я говорю то, что думаю. Своих песен Утесову я никогда не давал. Это он выпросил у меня «Утро и вечер» и «Девушку» в тридцать седьмом году, когда меня не пели. И «Песню корреспондентов» он не пел первым. Я написал ее к пьесе Симонова «Жди меня» в постановке Николая Михайловича Горчакова – он молодым утонул в Сочи, у самого берега. А «Корреспондентов» в его спектакле спел Слава Плятт, без голоса, но очень строго и артистично. Как песня попала к Утесову, не знаю. Между прочим, когда он начинал в мюзик-холле, то песен не пел. Исполнял куплеты, танцевал, ходил на голове и делал это талантливо. Потом вообразил себя певцом – ничего хорошего не получилось". (Скороходов Г. А. Тайны граммофона: Все неизвестное о пластинках и звездах грамзаписи. - М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Алгоритм, 2004, с. 77). После войны на основе "Песни военных корреспондентов" была сложена популярная студенческая песенка "В первые минуты бог создал институты", а также другие, менее известные студенческие песенки - например, "Застольная МИФИческая". У Симонова есть еще одна песня о военных корреспондентах, малоизвестная - "Песенка весёлого репортера".

 Отправлено: 30.08.07 21:58. Заголовок: Re:

Это о песне "Давай закурим" - часть статьи из газеты какой-то:
Скрытый текст

23 января 2007 г. в Культурном центре Вооруженных Сил Российской Федерации прошел концерт памяти защитников Москвы ...необычайно увлекательным был экскурс в историю создания песни «Давай закурим» на стихи Ильи Френкеля и музыку Модеста Табачникова, осуществлённый известным композитором и музыковедом Юрием Бирюковым. Оказывается, песня родилась в период первой наступательной операции наших войск под Ростовом в ноябре 1941 года. Войска Южного фронта освободили город Ростов на Дону, отбросили противника на 60-80 километров на Запад, сковали значительные силы неприятеля на своём направлении и создали благоприятные условия для контрнаступления под Москвой. Сегодня мало кто в нашей стране помнит об этой славной стратегической операции первого периода Великой Отечественной войны, а строчки песни «Тает снег в Ростове, тает в Таганроге. // Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать» дают конкретную историческую привязку к произошедшему событию и возвращают память забывчивым потомкам. Л.П.Борискина

Еще вариант истории:
Скрытый текст

Давай закурим» (М.Табачников — И.Френкель) Нелегко приходилось бойцам Южного фронта осенью 1941 года. Необычно рано для здешних мест наступила зима, уже в ноябре выпал снег. А потом, вдруг, потеплело, снег растаял, раскисли дороги. В грязи вязли машины, орудия, солдатские сапоги. Именно в эти дни и родились у старшего батальонного комиссара Ильи Френкеля первые строки песни «Давай закурим». Военная судьба свела поэта с композитором, гвардии капитаном Модестом Табачниковым. Стихи нового приятеля его так увлекли, что песня родилась уже на следующее утро. Честно говоря, музыку на стихи «Давай закурим» писало много композиторов. Но в историю Отечественной войны вошла только песня, созданная Модестом Табачниковым. Кстати, именно он в 1942 году показал песню «Давай закурим» Клавдии Шульженко. В ее исполнении песня стала популярной и любимой на всех фронтах, во всех родах войск.

Ну и текст с аккордами:
Скрытый текст

Gm D F B D Теплый ветер дует, развезло дороги Gm D F B И на Южном фронте оттепель опять. D# B Cm Gm Тает снег в Ростове, тает в Таганроге, D# Gm F D Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать. Припев: Gm Cm Gm D# Об огнях-пожарищах, о друзьях-товарищах, B F Cm D Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить. G Cm F B Вспомню я пехоту и родную роту Cm Gm D Gm И тебя за то, что ты дал мне закурить. D# Cm F B Давай закурим, товарищ, по одной Cm D# D Gm Давай закурим, товарищ мой. Cm D# D D7 Нас опять Одесса встретит как хозяев, Звезды Черноморья будут нам сиять, Славную Каховку, город Николаев, Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать. Припев. А когда не станет горя и в помине, И к своим любимым ми придем опять, Вспомним, как на запад шли по Украине, Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать. Припев.

 Отправлено: 30.08.07 22:28. Заголовок: Re:

И "Шаланды" нашлись:

Скрытый текст

ШАЛАНДЫ, ПОЛНЫЕ КЕФАЛИ Эта история создания знаменитой песни про одесского моряка Костю, который приводил в свой город шаланды, полные кефали. Песня была написана в 1943 году известным композитором Никитой Богословским и поэтом Владимиром Агатовым для знаменитого кинофильма времен Великой Отечественной войны «Два бойца», где ее исполнил Марк Бернес. Хотя эта песня абсолютно авторская, она впитала реальный одесский фольклор. Режиссеру фильма Леониду Лукову была нужна характерный одесскки музыкальный номер для сцены в землянке. Было дано объявление в газете, приглашающее всех, кто знает одесские куплеты, прийти в назначенное время на «Мосфильм» для прослушивания. По словам Богословского, пришло огромное количество народу – от профессоров до уркаганов. Прослушав множество одесских песен, Никита Владимирович придумал уже известную нам мелодию. С «одесским» текстом было проще – Владимир Агатов ранее сотрудничал в одесской газете «Гудок», и в основу песни легло его стихотворение, посвященное соцсоревнованию рыболовецких бригад. В дальнейшем песня не рекомендовалась для официального исполнения и не публиковалась, так как считалась блатной. Но все равно снискала огромную популярность. Сам Никита Богословский, шутя, называл ее «баланда, полная фекалий». На этом всё, не бойтесь узнавать авторов народных песен – они это заслужили. Шаланды полные кефали В Одессу Костя приводил, И все биндюжники вставали Когда в пивную он входил. Синеет море за бульваром Каштан над городом цветет И Константин берет гитару И тихим голосом поет: Я вам не скажу за всю Одессу, Вся Одесса очень велика, Но и Молдаванка и Пересыпь Обожают Костю-моряка. Рыбачка Соня как-то в мае, Направив к берегу баркас, Ему сказала: "Костя, все Вас знают, А я так вижу в первый раз. " В ответ раскрыв "Казбека" пачку, Сказал ей Костя с холодком: "Вы интересная чудачка, Но дело, видите ли, в том, Я вам не скажу за всю Одессу, Вся Одесса очень велика, Но и Молдаванка и Пересыпь Обожают Костю-моряка. " Фонтан черемухой покрылся, Бульвар французский был в цвету. "Наш Костя кажется влюбился", - Кричали грузчики в порту. Об этой новости неделю Везде шумели рыбаки. На свадьбу грузчики надели Со страшным скрипом башмаки. Я вам не скажу за всю Одессу, Вся Одесса очень велика. День и ночь гуляла вся Пересыпь На веселой свадьбе моряка.

 Отправлено: 30.08.07 22:40. Заголовок: Re:

"Прощание славянки - я и не знала, что это тоже - песня:



Скрытый текст

ДОЛГОЕ ПРОЩАНИЕ "СЛАВЯНКИ" УЖЕ ВЕК ЗВУЧИТ ЭТОТ МАРШ В фильме "Летят журавли" есть замечательная сцена: проводы добровольцев. По словам киноведов, она вошла в историю мирового кино, как одесская лестница из "Потемкина", как психическая атака из "Чапаева".Помните? Многолюдье провожающих у двора школы, где собираются добровольцы. Вдоль решетки мечется Вероника. Ведь где-то здесь, в колонне, ее Борис. Напряжение последних секунд. Отчаяние. И в это мгновение оркестр грянул марш "Прощание славянки". Ворота распахнулись. И под звуки старого военного марша по обеим сторонам улицы вместе с движущейся колонной добровольцев с криком, плачем, махая шапками, платками, бегут провожающие... Музыка в этом месте фильма не просто дополняет зрительный ряд, но и психологически обогащает действие, придает всей сцене необычайно острый, эмоциональный настрой. Все в этом марше- и торжественность, и печаль, и чувство просветленности, оптимизма. Вы, конечно же, слышали не однажды и знаете этот марш. Стоит грянуть первым аккордам "Славянки", как ветераны Великой Отечественной вспоминают затемненный вокзал, оркестр на перроне, эшелон, идущий в сторону фронта, а воины, ушедшие в запас совсем недавно, - день строевого смотра или полкового праздника, когда из медных жерл инструментов лились звуки знакомой мелодии. Как известно, напев "Прощания славянки" предлагался в качестве музыки гимна России, а один из песенных ее вариантов был утвержден недавно гимном города Тамбова. Марш этот широко известен и любим не только у нас, но и в Болгарии, Франции, скандинавских странах. А польские партизаны-антифашисты сложили в годы Великой Отечественной на его мотив свою песню, начинавшуюся словами "Расшумялися вежбы плакетны" ("Расшумелись плакучие ивы..."). Немало песенных версий на музыку "Прощания славянки" пелось и ныне поется у нас, на родине ее автора. Большинство из них мне удалось собрать, выстроить в хронологической последовательности и прийти к выводу, что в основу самого этого марша положена мелодия песни времен русско-японской войны 1904-1905 годов. Начиналась она словами: Ах, зачем нас забрили в солдаты, Отправляют на Дальний Восток? Ну, причем же мы тут виноваты, Что мы выше на лишний вершок... Запрещенная, распевавшаяся в армии подпольно, песня эта благодаря ее жалостливому, легкозапоминающемуся напеву распространилась по России, легла, как говорится, на душу, обросла вариантами. Публикаций ее вы нигде не сыщете, только в записях фольклористов. Не берусь утверждать, где и когда впервые услышал ее молодой штаб-трубач Василий Агапкин, крестьянский парень из деревни Шанчерово Рязанской губернии, рано оставшийся сиротой и нашедший приют в хоре музыкантов (так когда-то называли военные оркестры) 308-го Царева батальона, дислоцировавшегося под Астраханью. Скорее всего, это произошло в годы его службы (1906-1909) в Тверском драгунском полку. А возможно, в Тамбове, куда он попал, отслужив срочную и поступив в музыкальное училище на медно-духовое отделение. Служить он определился в 7-й запасный кавалерийский полк штаб-трубачом. Шел 1912 год. Россия торжественно отмечала 100-летие Отечественной войны 1812 года. А осенью того же 1912-го газеты заполнились сообщениями о событиях, разыгравшихся на Балканах, где Болгария, Сербия и Черногория объединенными силами выступили за освобождение своих земель от пятисотлетнего османского ига. В России внимательно следили за военными действиями, сочувствовали братьям-славянам в их справедливой борьбе. Нотные издательства и фирмы грамзаписи тут же отреагировали на это выпуском нот и грампластинок болгарского, сербского и греческого гимнов. Тогда-то и задумал Василий Агапкин сочинить свой марш, посвященный этим событиям. Он состоял поначалу из двух частей, мелодической первоосновой которых послужили запев и припев песни времен русско-японской войны. Характер ее отложил свой отпечаток и на характер марша. С давних времен марши звучали, как правило, мажорно, бодро, бравурно. А "Славянка" начинается грустно и трогательно. И это было дерзким и неожиданным отступлением от традиции. Первым это подметил известный военный капельмейстер (как тогда называли дирижеров), композитор и нотоиздатель Яков Богорад, которому Василий Агапкин повез в Симферополь свое сочинение. Марш понравился. Богорад помог начинающему композитору записать клавир и оркестровал его детище. Вместе они придумали и название - "Прощание славянки". Там же, в Симферополе, марш был издан. На обложке этого первого издания рисунок: молодая женщина прощается с воином, вдали видны Балканские горы, отряд солдат. И надпись: "Прощание славянки" - новейший марш к событиям на Балканах. Посвящается всем славянским женщинам. Сочинение Агапкина". Впервые марш прозвучал на строевом смотре 7-го запасного кавалерийского полка в Тамбове, где служил его автор. "Славянку" подхватили и стали исполнять другие оркестры. Вскоре она стала популярной - как бы вобрала в себя тревожное предощущение грядущих войн. И в первую же из них, разразившуюся в августе 1914 года, грустное и грозное "Прощание славянки" телеграфной молнией облетело едва ли не все вокзалы и призывные пункты России. Первая грампластинка с "Прощанием славянки" была выпущена летом 1915 года в Киеве фирмой "Экстрафон". Вслед за этим последовали многочисленные тиражи грамзаписей, выходившие в Петрограде, Москве и других городах России - свидетельство того, что марш Агапкина завоевал огромную популярность. На его мотив была распета и широко бытовала в ту пору народная песня, начинавшаяся словами: Вскормили вы нас и вспоили, России родные поля, И мы беззаветно любили Тебя, наша матерь-земля... В годы гражданской войны в частях белой гвардии слова этой песни переиначили. Это и стало причиной того, что после ее окончания марш "Прощание славянки" на долгие годы оказался под запретом. Сам же Василий Иванович Агапкин сменил трубу на винтовку и кавалерийский клинок, воевал в составе 1-го Красного гусарского Варшавского полка Западной дивизии. Закончилась гражданская война, и молодого талантливого музыканта назначили военным капельмейстером одного из оркестров Тамбовского гарнизона. В 1922 году Агапкин и его оркестр победили на смотре, который состоялся в Москве, здесь же всю "команду" и оставили для дальнейшего прохождения службы. В столице Василий Иванович продолжил свои композиторские опыты и особенно преуспел в жанре вальса. "Волшебный сон", "Любовь музыканта", "Голубая ночь", "Сиротка" и многие другие его сочинения любили слушать москвичи с эстрады сада "Эрмитаж", под музыку этих вальсов танцевали в парках, где регулярно выступал оркестр под управлением Агапкина. Восемьдесят лет прожил автор бессмертного марша, отдав более шестидесяти из них военной музыке. Умер он в 1964 году. Звездным его часом стал военный парад, состоявшийся 7 ноября 1941 года в Москве, на Красной площади. Василию Ивановичу была оказана высокая честь дирижировать сводным духовым оркестром Московского гарнизона, провожавшим участников этого исторического парада с Красной площади прямо в бой. Но "Прощание славянки" на этом параде не исполнялось - ведь марш был запрещен. Не звучал он и в исполнении сводного тысячетрубного оркестра во время исторического парада Победы в июне 1945-го. "Реабилитировала" и вернула всем нам "Прощание славянки" замечательная картина о войне - "Летят журавли", про которую я говорил вначале. "Славянка" звучала потом и в "Белорусском вокзале", и во многих других фильмах, спектаклях и телепередачах, посвященных Великой Отечественной, и теперь в сознании миллионов навсегда слилась с тем незабываемым временем. Но и в пору запрета марш "Прощание славянки" продолжали исполнять в русской глубинке. Ноты дореволюционных изданий сберегли музыканты. Деревенские гармонисты пиликали его на вечеринках и проводах сельских парней в армию. А сколько песенных версий вызвал он к жизни, и сосчитать не берусь. Какому из них отдать предпочтение - тоже. К примеру, в первые послевоенные годы широко бытовала такая: Отгремели военные грозы. Над страной подымалась заря. Что ж ты, милая, смотришь сквозь слезы, Провожая меня в лагеря... Сам пел эту песню в далекие курсантские годы, да и сегодня слышу ее иногда в солдатском строю. Но, пожалуй, наиболее удачными, яркими, соответствующими духу марша, оказались стихи известного нашего поэта и публициста Владимира Лазарева. - В чем таинство и огромная сила воздействия на нас этой музыки? Почему она заставляет трепетать душу? - говорил он в разговоре со мной. - Думается, в том, что она выражает красоту и нежность, щедрость и отзывчивость русского сердца. И действительно, для "Прощания славянки", хоть это и военный марш, характерна не воинственность, не агрессивность, а сочувствие, сострадание, сопричастность чужому горю, чужой беде. Есть в этом марше нечто, ведущее начало от Ярославны из "Слова о полку Игореве", - стремление, чего бы это ни стоило, уберечь, сохранить, защитить любимого. Мы видим разные ипостаси женской жертвенности: направляющей, провожающей воина на битву, на подвиг и оберегающей, переживающей за его судьбу. Отсюда и строки Лазарева на мелодию "Славянки": Лес да степь, да в степи полустанки, Повороты родимой земли И, как птица, "Прощанье славянки" Все летит и рыдает вдали... Грусть так и пронзает тебя в этом марше, и рыдающие звуки летят за тобой, сопровождают тебя... Премьера песни, написанной Лазаревым на мотив "Прощания славянки", состоялась в 1984 году в Тамбове, на открытии мемориальной доски на здании музыкального училища, которое В. Агапкин окончил в 1913 году. И еще одну интересную мысль высказал Владимир Яковлевич Лазарев в нашей беседе: - Нужен памятник этому маршу. Удивительно, почему никто из скульпторов до сих пор не попытался выразить музыку в пластике, изваять такой памятник и воплотить в нем красоту и величие, самоотверженность русской женщины, мужество и готовность на подвиг русского воина. Неважно, какой эпохи, какого времени - тут необходим собирательный образ, символ: женщина - мать, жена, сестра или невеста, провожающая сына, мужа, брата или суженого на бой "святой и правый", как сказал когда-то поэт. Боже мой! Какой это мог бы получиться памятник! Мужчина и женщина прощаются... И место ему, этому памятнику, - на одном из бульваров столицы (только не на вокзале, хотя и прозвали "Славянку" перронным гимном), скажем, на Сиреневом. А может быть, на опушке рощи березовой или парковой поляне - в том же Парке Победы, на Поклонной горе... Будем надеяться, что мечта поэта когда-нибудь сбудется. Бирюков Юрий музыковед, композитор Trud.ru № 93 за 24.05.2001

 Отправлено: 31.08.07 07:33. Заголовок: Re:

Кетошка, узнал какой я полный профан в военной пеяне и благодаря ТВОЕЙ теме получаю маленькое музыкальное образование в части истории создания песен С-с-с-с-с-спасибочка-а-а!

 Отправлено: 31.08.07 07:42. Заголовок: Re:

На здоровьичкааааааааа!

Честно говоря, я как оказалось тоже была полным профаном. И теперь сама увлеклась. Вот соберусь с силенками и сделаю еще историю поисковых песен

 Отправлено: 31.08.07 07:55. Заголовок: Re:

Keto пишет:

цитата:

историю поисковых песен

Было бы вааще классс!

 Отправлено: 31.08.07 10:23. Заголовок: Re:

Ивваныч пишет:

цитата:

Было бы вааще классс!

ПОДДЕРЖИВАЮ!!!

Может я и не права, но за последние годы новых поисковых песен нету... Все старые поем да слушаем...
ПОЧЕМУ, интересно???

 Отправлено: 31.08.07 10:28. Заголовок: Re:

ЛК пишет:

цитата:

ПОЧЕМУ, интересно???

А ждем когда таланты подрастут!

 Отправлено: 31.08.07 22:33. Заголовок: Re:

Мне кажется, что ребята наши - Сухановский, Ерхов, Щукин, Пак и иже с ними - так точно и пронзительно сказали когда-то про Долину, что и добавить по сей день нечего...

 Отправлено: 03.09.07 09:26. Заголовок: Re:

Keto пишет:

цитата:

Сухановский, Ерхов, Щукин, Пак и иже с ними

Рибяты, нет уже в лесах того, что видели выше перечисленные , дорогие нам товарищи. И романтики нет той, с которой начинался поиск. Да и воспитания нет того, что получили они и мы. Вот и песен нет таких пронзительных и душевных. Я так думаю.

 Отправлено: 31.08.07 22:31. Заголовок: Re:

"Три танкиста" и "Катюша" - пока немного, может побольше потом нарою:

Скрытый текст

ТРИ ТАНКИСТА В конце 30-х годов по экранам страны триумфально прошла веселая музыкальная кинокомедия «Трактористы». В картине поднимались большие темы: любви, патриотизма, честного и ударного труда. Вместе с тем через весь фильм проходила мысль о необходимости быть бдительным и готовым к предстоящим боям с врагами Родины. Раскрытие темы начиналось буквально с самых первых кадров, которые сопровождались песней про трех танкистов—«Экипаж машины боевой». Задорная, зажигательная и очень мелодичная она стала лейтмотивом картины. Инициатором именно такой песни, по свидетельству ее авторов—поэта Бориса Ласкина и композиторов Дмитрия Даниила и Покраса, был режиссер—постановщик «Трактористов» Иван Александрович Пырьев. Эта песня, по признанию самого Пырьева, придала фильму «с самого начала музыкальный и несколько романтический характер». Песню очень полюбили, ее можно было услышать всюду. С новой силой она зазвучала в дни Великой Отечественной войны, в короткие и редкие минуты солдатских привалов. Вспомним у Твардовского: И, сменивши пальцы быстро, Он, как будто на заказ, Здесь повел о трех танкистах, Трех товарищах рассказ. Не про них ли слово в слово, Не о том ли песня вся. И потупились сурово В шлемах кожаных друзья. На фронте бытовало в те годы немало переделок и вариантов этой замечательной довоенной песни, в том числе и тот, что сочинен был самим Б. Ласкиным и прозвучал в исполнении Н. Крючкова в одном из выпусков боевого киносборника «Победа—за нами!». Не дают они фашистским танкам Темной ночью в тыл забраться к нам, Без пощады бьют фашистов с фланга, Угощают крепко по зубам. Песня эта прожила долгую жизнь, живет она и сегодня. И все время многим не дает покоя судьба отважного песенного «экипажа машины боевой». Борис Ласкин по этому поводу отвечал: - В истории нашей Родины было великое множество героев войны и героев мирного труда. Им были посвящены мои песни и сотни других песен... КАТЮША Стихи будущей песни Михаил Исаковский начал писать в начале 1938 года. Поэт сочинил две строфы, а потом работа застопорилась… И может, они так и остались бы недописанными, если бы не композитор Матвей Блантер. Он как-то спросил у Исаковского, нет ли у него стихов, на которые можно написать музыку. Исаковский вспомнил Катюшу и ответил: «Знаете, стихи есть, и, по-видимому, их можно положить на музыку, но вся беда заключается в том, что я написал лишь восемь начальных строк». И тут же, сев за какой-то столик, написал: Расцветали яблони и груши, Поплыли туманы над рекой, Выходила на берег Катюша, На высокий берег, на крутой. Выходила, песню заводила Про степного сизого орла, Про того, которого любила, Про того, чьи письма берегла… Композитора необычайно увлекли певучие строки, он сочинил множество вариантов, пока, наконец, не родилась замечательная мелодия «Катюши». Но песни все еще не было, так как стихотворение по-прежнему оставалось незаконченным… Так продолжалось до лета того же года, пока авторы не встретились вновь, и Исаковский передал Блантеру несколько вариантов окончания песни. «Мы выбрали из них строчки о бойце-пограничнике, которого любит и ждет Катюша», - вспоминает композитор. Исаковский так объяснял рождение этих строк: «Мы как бы уже предчувствовали войну, хотя не знали точно, когда и откуда она может прийти». Премьера новой пени состоялась в Колонном зале Дома союзов осенью 1938 года. «Катюша» сразу же покорила сердца слушателей. Ее пели, чуть ли не все профессиональные и самодеятельные хоровые коллективы, армейские ансамбли песни и пляски, солисты филармонии и эстрады, ее пели на демонстрациях, собраниях, да и просто в домашнем кругу. В годы Великой Отечественной войны «Катюша» воевала и на фронте, и в партизанском краю. «Катюшами» на фронте стали называть реактивные минометы – грозное для врагов оружие того времени. И стазу же родились варианты знаменитой песни: Вот к передней «Катя» проходила, Подвозя снаряды за собой, И такую песню заводила, Что фашисты поднимали вой. В годы второй мировой войны песня приобрела особое значение за рубежами нашей Родины. В Италии партизаны, боровшиеся с фашизмом, сделали «Катюшу» своим гимном. «Впереди отрядов партизанских чуть не всю Италию прошла», - писал о ней поэт Александр Прокофьев. Партизанским гимном считали «Катюшу» и в Болгарии. Во Франции песня была широко известна в рядах бойцов Сопротивления. Украинский поэт Андрей Малышко, побывавший в Соединенных Штатах Америки после войны, услыхал однажды, как «Катюшу» пели негры на хлопковых плантациях в Оклахоме, и написал: И она там неграм пала в душу, Разбивала рабство и обман. «Выходила на берег Катюша» За Великий Тихий океан. Любят «Катюшу» и в Японии. Ее исполняет знаменитый хор «Поющие голоса Японии». « «Катюша» стала одной из самых прославленных песен нашего времени, - говорит Тихон Николаевич Хренников. – Трудно найти на нашей планете страну, где бы не знали этой песни. Она перестала принадлежать ее авторам, стала народной, более того интернациональной.

Еще про "Катюшу":

Скрытый текст

Вот песня, записанная в 1943 году со слов красноармейца Т.Тарасенко, которую любили на Волховском фронте. Весь блиндаж снарядами разрушен Вдоль реки метелица свинца, Но выходит на берег Катюша: Слышит зов советского бойца. Вот летит вперед она, как птица: Вот ползет по краешку леска, Наша Катя пули не боится, Не боится вражьего штыка. Катя слово раненому скажет Так, что сердце сразу запоет, Катя раны, крепко перевяжет, На плечах из боя унесет. Ой ты, Катя, девушка простая, Сто бойцов спасла ты от огня Может, завтра, раненых спасая, Из огня ты вынесешь меня! В госпитале лежали раненые самых различных профессий: хлеборобы, заводские рабочие, вчерашние студенты и школьники. Были и самородки, которые имели прекрасные голоса. Они оживляли быт, развлекали и веселили раненых бойцов. В музее училища есть фотография группы из пяти человек в больничных халатах, в центре молодой человек с гитарой. Пели они песню «Медсестра Анюта». Эта песня не была записана на пластинку и не передавалась по радио. Ее завезли в госпиталь раненые бойцы, а после выздоровления увозили ее с собой. Долгое время эта песня считалась фольклорной, без указания фамилии авторов. На самом деле эта песня была написана весной 1942года для оркестра Черноморского флота. Ее написали лейтенант Михаил Французов и композитор Юрий Слонов. Тысячи медицинских сестер, сотни Анют спасали жизни бойцов. Живет в нашем поселке Запруд медицинская сестра Анна Петровна Кульбицкая. Она работала с 18 лет в военных госпиталях и ей пели эту, песню. Благодарные фронтовики написали новые варианты текстов, словом, песня стала как бы народной. Б.П. Кирдан записал в 1949году в городе Калуги от группы девушек другой вариант песни «Медсестра Анюта». Где шумели сосны вековые, Где склонились ивы над водой, Вражьей пулей ранен был навылет Из Ростова парень молодой. Под огнем к нему сестра бежала По изрытой взрывами степи, И над ним склонившись прошептала: Потерпи, товарищ, потерпи. А потом в палате госпитальной Вспоминал парнишка молодой: Взгляд ее был грустный и печальный, Под пилоткой - локон золотой. Через месяц в часть вернулся парень. Шли бои - жестокая пора. И однажды вскрикнула, упала Под огнем знакомая сестра. На траве виднелись пятна крови. Он пополз под взрывами в степи И, над ней склонившись, он промолвил: «Потерпи, товарищ, потерпи». И она в палате госпитальной Вспоминала в тишине ночной Гул орудия - грохот боя дальний, Голос парня - нежный и родной. Время шло, и снова повстречались, Вот пришла желанная пора... Подошли и вдруг расцеловались Кровный брат и кровная сестра

 Отправлено: 31.08.07 23:39. Заголовок: Re:

"Комсомольцы-добровольцы"
Текст:
Скрытый текст

Слова - Долматовский Е., Музыка - Фрадкин М. Хорошо над Москвою-рекой Услыхать соловья на рассвете, Только нам по душе не покой, Мы сурового времени дети. Комсомольцы-добровольцы, Мы сильны нашей верною дружбой. Сквозь огонь мы пойдём, если нужно Открывать молодые пути. Комсомольцы-добровольцы, Надо верить, любить беззаветно, Видеть солнце порой предрассветной, Только так можно счастье найти! Поднимайся в небесную высь, Опускайся в глубины земные! Очень вовремя мы родились, Где б мы ни были - с нами Россия! Комсомольцы-добровольцы, Мы сильны нашей верною дружбой. Сквозь огонь мы пойдём, если нужно Открывать молодые пути. Комсомольцы-добровольцы, Надо верить, любить беззаветно, Видеть солнце порой предрассветной, Только так можно счастье найти! Лучше нету дороги такой, Всё, что есть, испытаем на свете. Чтобы дома, над нашей рекой, Услыхать соловья на рассвете. Комсомольцы-добровольцы, Мы сильны нашей верною дружбой. Сквозь огонь мы пойдём, если нужно Открывать молодые пути. Комсомольцы-добровольцы, Надо верить, любить беззаветно, Видеть солнце порой предрассветной, Только так можно счастье найти! Комсомольцы-добровольцы, Мы сильны нашей верною дружбой. Сквозь огонь мы пойдём, если нужно Открывать молодые пути. Комсомольцы-добровольцы, Надо верить, любить беззаветно, Видеть солнце порой предрассветной, Только так можно счастье найти!

И история от Долматовского:

Скрытый текст

Когда мне было восемнадцать лет, в Москве начиналось строительство метро. Стройка эта была увлекательной, заманчивой и таинственной: нам представлялись глубокие подземелья, где прокладка туннелей похожа на поиски клада. Московский комсомол объявил призыв добровольцев. Мне посчастливилось - я был зачислен в бригаду Николая Краевского, которую по нынешней терминологии назвали бы бригадой коммунистического труда, а тогда называли просто ударной: мы не только находились вместе под землей, но и вместе жили, вместе ходили на аэродром прыгать с парашютом, а театры "атаковали" только культпоходами. Я тогда начинал писать стихи, и бригада считала меня своим поэтом, а сочинения мои как бы частицей нашей общей выработки. Бригадир однажды дал мне несколько необычное задание: написать песню добровольцев строителей. Композиторов не было поблизости, пришлось использовать знакомый всем мотив "Дальневосточной" (позже, в годы войны, мне не раз приходилось пользоваться этим методом: подбирать новые слова на известную мелодию, чтобы сразу могли запеть). Я написал: Придя сюда по зову комсомола Мы знаменитый выстроим туннель И эту песню запели на всех шахтах - от Сокольников до Парка культуры. Участники строительства первой очереди метро и поныне помнят эту песню, запевают ее в день своих традиционных встреч. Об этой песне в своей книге об СССР писал Юлиус Фучик. Но меня песня не радовала. Она была привязана к мотиву другой песни, следовательно, несамостоятельна. Очень хотелось написать песню добровольцев - настоящую, не похожую на другие песни. Но написал я ее лишь ...через четверть века. В 50-е годы я работал над романом в стихах "Добровольцы" - о тех годах и о тех людях, что запомнились навсегда. Мои товарищи по метростроевской бригаде были прототипами героев романа. Действительно, жизнь их сложилась очень интересно. Они строили, учились, воевали. Те, кто остался жив, ныне известные мастера туннелестроения, летчики, ученые. Один мой товарищ, тот, что был моим напарником, когда катали к стволу груженые вагонетки, остался рабочим. Он сейчас бригадир одной из лучших бригад, награжден многими орденами. При встречах шутит "Берегите меня, я единственный среди вас представитель рабочего класса". Очень хотелось включить в роман песню добровольцев, но ей не находилось места. Роман вышел в свет. Однажды мне позвонил кинорежиссер Юрий Егоров, с которым я не был знаком. Он предложил по роману написать сценарий и поставить фильм. В первом же разговоре, "прицельном" и предварительном, Егоров сказал, что не мыслит себе фильм без песни добровольцев. Это решило все - я почувствовал в себе возможность осуществить свою давнишнюю мечту. Музыку к фильму писал Марк Фрадкин, мой старый товарищ, с которым мы встретились еще в 1941 году и написали тогда трагическую "Песню о Днепре" и еще много военных и лирических песен. Должен признаться, что песня комсомольцев - добровольцев далась мне очень трудно. Вероятно, я слишком хорошо знал материал, как бы уже отработал его сердцем, ничего нового не мог извлечь из круга образов и представлений о комсомольцах 30-х годов. Меня выручило, пожалуй, желание написать песню о людях тех прошедших лет, но такую, чтобы сегодняшние и завтрашние комсомольцы полагали, что эта песня о них. Если пишется песня для фильма, это всегда облегчает и усложняет задачу ее создателей. То, что называется "зрительным рядом", помогает "усвоению" песни. Но в то же время "зрительный ряд" и отвлекает. В фильме "Добровольцы" песню пели на комсомольском собрании в момент высокого душевного подъема; пели под Мадридом советские летчики - добровольцы. Надо было очень, очень осторожно подбирать слова, чтобы они не оказались назойливыми, - ведь люди поют о себе. Бывает, что вышедший на экраны кинофильм сразу приносит людям песню. Но более типично, когда песня из фильма медленно внедряется, постепенно, в течение нескольких лет входит в жизнь разных людей. Так было и с этой песней. Ее запели года через два после выхода кинокартины. На одной из ежевесенних метростроевских встреч мои старые товарищи вместо песни "Придя сюда по зову комсомола" запели "Комсомольцы - добровольцы, мы сильны нашей крепкою дружбой". А один из туннелестроителей стал вспоминать, что на шахте "Охотный ряд" он певал эту песню, а потом немного подзабыл ее, хорошо, что теперь напомнили.

Я там еще в флудливом блокноте выложила ссылочку на сайт, где это откопала - сайт памяти Леонида Быкова. Чертовски интересно и душевно.

 Отправлено: 03.09.07 06:18. Заголовок: Re:

 Отправлено: 03.09.07 06:19. Заголовок: Re:

 Отправлено: 03.09.07 20:14. Заголовок: Re:

А вот и неправда твоя, Боцман. Пошли во вдохновение - я тебе там Сашки Васильева стихи выложу. И про воспитание обскажу.

 Отправлено: 03.09.07 21:50. Заголовок: Re:

"Любимый город"

Скрытый текст

Любимый город сл.Е.Долматовского муз.Н.Богословского В далекий край товарищ улетает, Родные ветры вслед за ним летят. Любимый город в синей дымке тает - Знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд. Пройдет товарищ все бои и войны, Не зная сна, не зная тишины. Любимый город может спать спокойно, И видеть сны, и зеленеть среди весны. Когда ж домой товарищ мой вернется, За ним родные ветры прилетят. Любимый город другу улыбнется - Знакомый дом, зеленый сад, веселый взгляд.

И автор о песне:
Скрытый текст

Поездка в Киев - всегда счастье , а тут еще и пора цветения каштанов , беззаботная весна 1939 года. И еще невозможно себе представить , что придется лежать в истоптанной ржи с винтовкой на подступах к этому городу , а потом переплывать ледяной Днепр, а потом - не скоро, не скоро - проходить по разрушенному Крещатнику. Со мной в купе комсомолец с ромбом на синих петлицах , с Золотой Звездой Героя над широким рядом крепко привинченных к гимнастерке орденов , белобрысый певун и балагур , однако не отвечающий на самые важные для меня вопросы . Как его расшевелить ? Я почти украдкой напеваю песню " Бандьера росса " , и он , улыбаясь, понимает и принимает это мое неловкое лукавство . Впрочем , наверное, мне о нем больше известно , чем ему самому, - уже несколько лет мы дышим воздухом Мадрида . Летчики , воевавшие в Испании , были нашими кумирами . Еще неизвестно как сложится судьба моего случайного спутника . Может быть, через несколько месяцев на Халхин - Голе встретится он с молодым поэтом Константином Симоновым, и поэт будет смотреть в эти глаза цвета неба так же восторженно , как и я …….. Может быть , через два года судьба летчика сложится так , как это описано романистом Константином Симоновым в " Живых и мертвых " , в образе авиационного генерала . и романист безжалостно и трагично завершит его жизнь и будет скорбеть о нем и сетовать , что рано ему достались ромбы на петлицах . Я прощаюсь с летчиком на вокзале , но через полчаса мы вновь встречаемся в коридоре гостиницы " Континенталь " - наши номера рядом . На киностудии мне показывают материал , я знакомлюсь с исполнителем главной роли , молодым и очень похожим на того летчика , с которым я давеча ехал в поезде , - Марком Бернесом . Композитор Никита Богословский , уже известный как автор чудесных песен , написанных Лебедевым - Кумачом и Борисом Ласкиным , импровизирует на рояле . Придумываем песню школьников , которую они должны петь на выпускном вечере : Перед нами пути. По какому идти? Может, сердце замрет, выбирая. По любому иди, Все у нас впереди, Вся Отчизна от края до края. В жизнь мы выходим на рассвете, Мир светел и широк. Пусть нас весенним ветром встретит Даль утренних дорог. Песня далась легко . Может быть , потому она вскоре легко и забылась . Все идет благополучно : заказан хор , начались репетиции , съемка . На экране выпускной вечер , бал ; вероятно, первый в кино, - сколько их потом будет на экранах ! Но Марку Бернесу , играющему роль летчика , очень хочется спеть другую песню - свою , летчикову , и мы без устали бродим по ночному веселому Киеву , спорим , какой она должна быть , эта песня . Таинственные кручи днепровского берега ( они еще придут в другую песню ) , узкие улочки Подола , шумная Бессарабка . Какая должна быть песня? Какая должна быть песня? Режиссер вообще-то не против , но никак не определит что за песня нужна и нужна ли вообще - не затормозит ли она кинематографическое действие . Потом я делаю наброски. Бернес их бурно отвергает: - Напиши мировую песню. Вроде вот такой… Впрочем , тебе такую никогда не сочинить ! И он напевает песню " Дальняя сторожка " . Я нерешительно признаюсь , что это - мое сочинение . Тогда Бернес смиряется , хотя . кажется , не очень верит мне на слово . Поздно-поздно мы стучимся в дверь соседа по гостинице . Летчик собирает чемодан - он уже получил назначение , на рассвете улетает в свою часть . Прямо с порога мы начинаем интервью : - Представьте себе , что в кругу товарищей вы поете песню о себе , о своих раздумьях . Что эта за песня ? Тогда еще нельзя было много рассказывать об Испании .Но возникшая душевная близость располагает к откровенности. И мы слушаем , слушаем , вновь переживая и как молитву повторяя : Барселона, Картахена , Гвадалахара... Никита Богословский создал музыку, и поныне кажущуюся мне замечательной. Бернес морщится : он заказчик , ему так положено . Но песню он поет . Бежим на Брест - Литовское шоссе , на студию . Директору песня не нравится. Директор , оказывается , сам поет , у него тонкий театральный тенор , и в его исполнении песня не получается. - Нет мужества! - заключает он обсуждение. - Нужна эта песня или не нужна ? Да она и опоздала . Снимать некогда- план есть план. Режиссер - "за", но у песни много противников . Мы с Богословским и Бернесом просим снять песню на кинопленку за наш счет . Идут дебаты . Я уезжаю в Москву в расстроенных чувствах - вопрос о "Любимом городе" не решен . Бернес пишет мне , что песня все- таки уже есть на экране , но фильм подготовлен к сдаче в двух вариантах - с песней и без нее . Все решится позже , а пока все работники студии песню поют . Зимой в землянке артиллеристов под Выборгом по военной рации мы принимаем Москву. Объявляют : "Новая песня из кинокартины "Истребители" : Пройдет товарищ все фронты и войны, Не зная сна, не зная тишины Любимый город может спать спокойно, И видеть сны, и зеленеть среди весны. Мне показалось тогда, что песня не запоется .Но товарищи просят переписать слова . И уже дали другим переписывать . К весне 1941 года "Любимый город" широко распространился . И вдруг я узнаю , что есть чье - то распоряжение - песню запретить . Пользуясь старым знакомством , я звоню секретарю Московского комитета партии Александру Сергеевичу Щербакову ( он еще недавно был секретарем Союза писателей ) . - Песню запретить нельзя , - отвечает мне Щербаков и добавляет после паузы: - Смотри , как бы не устарело "Любимый город может спать спокойно". Много хлопот принесла мне потом эта строка. Во время жуткой бомбежки на Дону я был у десантников - парашютистов. Только пробрался к ним - и сразу плашмя на землю на несколько часов . Самолеты идут волнами, бьют по переправе , по автоколоннам , по войскам . Я никого здесь не знаю , лежу среди незнакомых людей ( правда, потом оказалось , что моим соседом по воронке - нашему убежищу был родной брат поэта Сергея Острового ) В секунду затишья кто - то из офицеров поднимает голову и под хохот десантников изрекает : - Вот бы сейчас поэта сюда , того , что "Любимый город может спать спокойно " написал . Настаивать на своем авторстве я не стал.... А все же мне думается . что слова о любимом городе никогда не звучали кощунственно . Вера в победу всегда была лейтмотивом нашей поэзии . Этой верой продиктована и песня о любимом городе . Позже появилась песня "Прощай, любимый город " (стихи А . Чуркина ), а сейчас в радио - и телевизионных передачах есть традиционный раздел "Песни о любимом городе ". А когда Поль Робсон пел эту песню за океаном , наверное же он думал о нашей непреклонной земле, о ней рассказывал своим слушателям . Трагические годы были испытанием всего народа . И его песен.

 Отправлено: 05.09.07 21:28. Заголовок: Re:

"Ты одессит, Мишка...":

История одной военной песни



--------------------------------------------------------------------------------

Константин РЫЛЕВ, «День». Фото из книги Владимира АКИМОВА «Леонид Утесов»


--------------------------------------------------------------------------------

Скрытый текст

ЛЕОНИД УТЕСОВ И ЭДИТ НА ФРОНТЕ Одной из самых популярных песен времен Великой Отечественной войны была песня «Одессит Мишка» в исполнении Леонида Утесова. Своим бархатным, слегка надтреснутым голосом Леонид Осипович печально выводил: Широкие лиманы, Зеленые каштаны, Качается шаланда на рейде голубом. В красавице Одессе Мальчишка голоштанный С ребячьих лет считался Заправским моряком. И если горькая обида Мальчишку станет донимать, Мальчишка не покажет вида, А коль покажет, скажет ему мать: «Ты одессит, Мишка, А это значит, Что не страшны тебе Ни горе, ни беда, Ведь ты моряк, Мишка, Моряк не плачет И не теряет бодрость духа никогда». Широкие лиманы, Поникшие каштаны, Красавица Одесса Под вражеским огнем. С горячим пулеметом На вахте неустанно Молоденький парнишка В бушлатике морском. И эта ночь, как день вчерашний, Несется в крике и пальбе. Мальчишке не бывает страшно, А станет страшно, скажет он себе: «Ты одессит, Мишка, А это значит, Что не страшны тебе Ни горе, ни беда, Ведь ты моряк, Мишка, Моряк не плачет И не теряет бодрость духа никогда». ...без труб, без барабанов Одессу покидает последний батальон. Хотелось лечь, Прикрыть бы телом Родные камни мостовой. Впервые плакать захотелось, Но комиссар обнял его рукой: «Брось, Мишка, брось... Ты одессит, Мишка, А это значит, Что не страшны тебе Ни горе, ни беда, Ведь ты моряк, Мишка, Моряк не плачет И не теряет бодрость духа никогда». Одесские лиманы, Зеленые каштаны Еще услышат шелест Развернутых знамен, Когда войдет обратно походкою чеканной В красавицу Одессу усталый батальон. И, уронив на землю розы — Знак возвращенья своего, Наш Мишка вдруг не сдержит слезы, Но тут никто не скажет ничего. Хоть одессит, Мишка, А это значит, Что не страшны ему Ни горе, ни беда. Хоть моряк Мишка — Моряк не плачет, На этот раз поплакать, Право, не беда. Сколько я ни слушал на диске эту вещь, проникновенное, очень артистичное исполнение Утесова всегда брало за душу. Особенно сердечно воспринимались строчки, когда Мишка покидал оккупированную Одессу и когда позднее возвращался в свой родной город. Утесов как бы еле сдерживал рыдание. ВЫСТУПЛЕНИЕ Л.О.УТЕСОВА В ДЕНЬ ПОБЕДЫ 9 МАЯ 1945 ГОДА В МОСКВЕ Само собой разумеющимся я считал, что сюжет песни написан по реальным фактам. Однако недавно я с изумлением узнал, что эта песня была написана за два года до освобождения «Южной Пальмиры» от немцев! И возвращение моряка Мишки было только в воображении авторов — поэта Дыховичного и композитора Воловца. Занята Одесса была осенью 1941 года. Песня о Мишке впервые прозвучала летом 1942-го. Так же первый раз в советской песне появилась тема о том, что войска покидают свои города. Фашисты летом 42-го были уже возле Москвы и Ленинграда. Подходили к Сталинграду. Именно поэтому наши солдаты не только плакали во время исполнения «Мишки», но в финале вставали со своих мест, давая понять, что они все сделают, чтобы воображаемая сцена возвращения быстрее материализовалась. Особо трепетно песню воспринимали одесситы. Многие из них считали, что она написана лично о них. На имя Утесова пришло 262 письма. Все они были от одесситов с именем Михаил. Наибольшее впечатление произвело на артиста одно письмо: «Вы вчера исполнили одну песню «Одессит Мишка». Не знаю, кто эту песню сочинил и где он взял материал для нее. Но я знаю, что эта песня только про меня, ибо кто последним ушел с Одессы — это я. Я оставил там мать, я оставил там свою любовь, я оставил все, что мне было дорого в своей Жизни. И вот когда я услышал эти слова Ваши, у меня загорелись глаза и я стал весь дрожать. У меня потекли слезы, ибо я не в силах был удержать их. Правда, многие зрители смотрели на меня и не знали, чем это объяснить. Но, конечно, никто не мог знать, чем это объяснить. Одесса была приятна для Одессита, и, когда Вы ее исполняли, во мне чуть душа не разорвалась в клочья, Леонид Осипович. Ваши слова в песне, где вы поете: «Ты одессит, а это значит...» В этой фразе можно только догадаться, что одесситы — это люди смелые, которые не боятся смерти, ибо я, когда оставлял Одессу, штыком своей винтовки прикончил трех мародеров и вышел из этой схватки невредим. Я тогда не плакал, и вот теперь, когда я услышал эту душераздирающую песню, я заплакал так, что все вокруг сидящие обратили на меня внимание. Леонид Осипович, Вы мня извините, что я написал скверно. Но я лучше писать не умею. Дело в том, что я хотел Вам изложить свою Благодарность за хорошее исполнение этой песни, ибо она сложена только про меня. А поэтому прошу Вас выслать мне эту песню, и с этой песней я буду еще больше бить гадов. Буду мстить за Нашу Красавицу Одессу. Мой адрес: Действующая Красная Армия ППС 736 п/я Одиннадцатый Гвардейский Батальон Минеров. Бендеровскому М.Б.». Это письмо очень тронуло Леонида Осиповича. Он говорил, что нашел в нем те же неповторимые одесские интонации, что и в прозе своего друга писателя Бабеля (на тот момент считалось, что он «выслан без права переписки», в то время как самобытнейший одесский писатель был расстрелян еще в конце тридцатых). Утесов почтой отправил Бендеровскому слова и ноты «Мишки». Однажды в доме первого джазмэна Советского Союза во время небольшой передышки между гастролями по фронтам (как-то он даже со своим оркестром попал в окружение, но артисты были спасены прорвавшейся к ним танковой батареей) раздался звонок. На пороге стоял коренастый блондин с серыми глазами. Под телогрейкой у него виднелась тельняшка. — А вот и я! — радостно сказал незнакомец. Утесов с недоумением стал всматриваться в лицо гостя, и тут он шестым чувством догадался, кто перед ним: — Мишка! — Да, Леонид Осипович. В отпуск на три дня. За столом Мишка говорил: — Ничего, будет полный порядок, и чтобы я солнца не видел, если я в Одессу не приду! — Миша, а кем вы были до войны? — спросил его артист. — Шофером, — ответил он. — Ну вот, кончится война, Миша, приезжайте ко мне в Москву, будете у меня шофером. Бендеровский поблагодарил Леонида Осиповича и в наплыве чувств воскликнул: — А иначе и быть не может! Освободили «жемчужину у моря» весной 1944-го. Однако после окончания Великой Отечественной Михаил Бендеровский не приехал работать водителем у Утесова. Спустя много лет, вспоминая эту историю, певец с горечью заметил: «Он был человек слова. Значит, не стало Мишки. Лишь в песне остался...»

 Отправлено: 05.09.07 21:35. Заголовок: Re:

Ну вы гляньте, что за прелесть откопалась

Славные традиции российской военной истории в песнях и частушках

Скрытый текст

Ой, в Париже я балую, Парень я пропащий. Я хранцуженок целую, Только Манька слаще. (строевая песня донских казаков при въезде в Париж в 1813 году) А на озере-то лед То-то было смеху. На спине мужик плывет Весь такой в доспехах. (частушка русских ратников во время Ледового побоища) Мы катались с Альп втихую Было нам до смеха ли? Пусть теперь нас враг целует В то, на чем мы съехали! (песня-потешка суворовских егерей в Альпийском походе) Мы стреляли из пищали Мы тренировалися Это девок мы стращали, Чтобы не ломалися. (походная песня русских стрельцов середины 17 века) Ой, Кутузов, сукин сын, Мил нам, как зазноба, Трезвый видит лишь в один. Пьяный сразу в оба. (воспоминания ветеранов Бородинского сражения) Ой, морозы-то стояли Замерзал язык во рту. Ну а мы употребляли Ящик водки на версту. (мемуары казаков атамана Ермака, участвовавших в покорении Сибири) Моя милка в левый глаз Мне влепила с правой. Прям как мы в последний раз Шведу под Полтавой (Воспоминание ветерана Полтавской битвы) Если надо, вступим в НАТО Будем строить их, ребята. Дональд Рамсфельд?! Он у нас Отожмётся сорок раз. (Дежурная шутка военнослужащих рубежа 20-21 веков) Дохлых, тощих и глухих В армии немало. Хватит! Будем брать одних Профессионалов. (Армейская частушка периода активного обсуждения военной реформы) До Москвы сто километров. Холод, стынет в жилах кровь. Ты не жди, родная Гретхен, Отморозил я любовь. (Из письма ефрейтора Шульца к невесте (1941 г.)) Мне княгинюшка-жена С кем-то изменила. Всё, я злой, орде – хана, Братская могила. (Из мемуаров Дмитрия Донского)

 Отправлено: 06.09.07 07:07. Заголовок: Re:

Keto пишет:

цитата:

прелесть откопалась

Ржунимагу! Просто сказка!

 Отправлено: 06.09.07 07:36. Заголовок: Re:

http://poisk-pesni.narod.ru/kino_musik.htm тут есть кое-что....

 Отправлено: 06.09.07 08:32. Заголовок: Re:

Мотыль пишет:

цитата:

есть кое-что....

А мне не послушать, все заблокировано карпарацией, мать ее...

 Отправлено: 06.09.07 09:55. Заголовок: Re:

Ивваныч пишет:

цитата:

А мне не послушать, все заблокировано карпарацией, мать ее...

Попробуй следующее... подведи курсор мышки к картинке в колоке "ЗАПИСЬ" нажми правую кнопку мыши и если вывалиться меню найди в нем "Сохранить объект как..." или англ.вариант "Save target As..." ну и далее если чудо произошло сохраняешь на диск в свою папочку (ну или новую создаешь) и наслаждаешся.
Важно! В случае фиаско, одеваешь кирзовые сапоги 45 размера, оба правых и идешь бить вашего сис.админа

 Отправлено: 06.09.07 12:25. Заголовок: Re:

Ну, я подзабыл каких... левых или правых... в любом случае, меня правильно поняли главное НЕСТАНДАРТНЫХ

 Отправлено: 06.09.07 16:31. Заголовок: Re:

Мы тут о высоком, а у них баня...на ножках...
Избнакурнож, понимаешь!

 Отправлено: 07.09.07 14:34. Заголовок: Re:

Люууууууди! Огромная просьба - цитаты большого объема делайте скрытым текстом. Так удобнее я думаю.

 Отправлено: 07.09.07 21:22. Заголовок: Re:

"Синий платочек"

Скрытый текст

История песни «Синий платочек» к настоящему моменту довольно хорошо исследована и вроде бы не имеет белых пятен. Наиболее полно она описана в книге «Мой друг – грампластинка. Записки коллекционера», вышедшей в 1989 году в киевском издательстве Музычна Украйина. Автор книги киевский коллекционер Анатолий Иванович Железный. Используя материалы этой книги я бы хотел пересказать эту историю для читателей сайта, поскольку она до сих пор не была опубликована в интернте. Кроме того, история песни «Синий платочек» интересна тем, что иллюстрирует одно очень важное для нас явление, которое получило распространение на эстраде в военные годы. Речь идет о случаях возникновения новых песен, на основе старых песен, имевших бытование в довоенной мирной жизни. Мы можем сколь угодно долго сопоставлять их варианты, рассуждать, сравнивать тексты, высказывать наши мнения относительно того, насколько удачными оказались те или иные новые редакции, но каждому, кто достигнет определенной степени погруженности в материал, неминуемо придется оказаться перед одним выводом, который я хотел бы озвучить в конце этой статьи. Я думаю, что если бы не война, заставившая исполнителей переосмыслить репертуар, большинство из нас знало бы имя Клавдии Шульженко как исполнительницы романсов и легких эстрадных песенок. По мере ее творческого роста палитра песенных образов становилась все более разнообразной. Послевоенные песенки вроде «Да Да Да» и «Не шути» открывают новые, довольно неожиданные, грани артистического образа исполнительницы гражданских песен «Синий платочек», «Давай закурим» и «Где же вы теперь, друзья однополчане». «Песня о гордой девушке» картину еще более путает, заставляя лично меня просто неоднозначно относиться к ее творчеству – образ эмансипированной сельской истерички, очевидно, был весьма востребован какое-то время назад. Я думаю, что такая коллизия образов была не случайной – легкие жанры всегда привлекали певицу больше, нежели т.н.«массовый» репертуар. Например, романс «Руки» стал очень популярен именно в ее исполнении, а не в исполнении Юрьевой, которая включила его в репертуар на несколько лет раньше. Стилистический анализ записей Клавдии Шульженко позволяет сделать вывод, что она все же спела и записала много "не своих" песен, в которые сама не вполне верила, в которых, для придания большей убедительности, ей приходилось много играть. И она часто переигрывала, как бы нарочно ставя невпопад интонации, местами переходя на речитатив и нарушая ту тонкую художественную грань, после которой и слушатель перестает «верить» певице. На сцене она создала палитру образов женщин от сильной, не в меру мужественной, вызывающе независимой, героини своего времени, способной быть «своим парнем», до ревнивой испанки, готовой «разорвать на куски» всех соперниц. В жизни она всегда хотела казаться яркой и успешной, живущей широко и красиво, зачастую вопреки обстоятельствам. Хотя, повторяю, талант и чувство все же не спрятать, даже если очень хочется придать разнообразие репертуару – именно ее записи «Черноморской песни» или, скажем, песни «Сибирский вечер» я считаю лучшими из известных мне исполнений. И так, история песни «Синий платочек» была подробно изложена в книге Анатолия Ивановича Железного. А.И.Железный пишет: Весной 1940 года в московском театре «Эрмитаж» проходили гастроли, известного польского оркестра Генриха Гольда «Голубой джаз». Пианист джаза, автор таких популярных в то время песен, как «Донна Клара», «Утомленное солнце», композитор Ежи Петерсбурский на одном из концертов исполнил свою новую мелодию, написанную им во время недавних гастролей в Днепропетровске. Присутствовавший на концерте поэт и драматург Я.М.Галицкий обратил внимание; на эту яркую, очень напевную мелодию и тут же в зале, записал в своем блокноте возникший в его поэтическом воображении текст: Синенький, скромный платочек Падал с опущенных плеч. Ты говорила, Что не забудешь Ласковых, радостных встреч... Встретившись после концерта с Ежи Петерсбурским в гостинице, поэт показал ему свои черновые наброски. Было решено, что песня, пожалуй, получится, но текст следует дополнить еще несколькими куплетами. Через несколько дней она была полностью готова, и на очередном концерте ее впервые исполнил солист «Голубого джаза» Станислав Ландау. Новая песня, названная авторами «Синий платочек», сразу понравилась москвичам. С этого дня она обязательно исполнялась в каждом концерте оркестра Генриха Гольда. Вскоре «Синий платочек» стал широко известен и его включили в свой репертуар такие мастера песенной эстрады, как Лидия Русланова, Изабелла Юрьева, Вадим Козин, Екатерина Юровская. В том же 1940 году песня была дважды записана на граммофонную пластинку в исполнении И.Д.Юрьевой и Е.И.Юровской. Многие годы считалось, что первой записала «Синий платочек» Екатерина Николаевна Юровская. Но вот совсем недавно мне в руки попал подлинный договор Е.Н.Юровской с фабрикой грампластинок Ленмузтреста на запись четырех произведений: «Синий платочек», «Не говори», «Фиалки» и «Вот, что наделали песни твои». На договоре, подписанном певицей и директором фабрики В.Ф.Рыбкиным, стоит дата: 19 ноября 1940 года. А согласно журналу регистрации грамзаписей, хранящемуся в архиве Всесоюзной студии грамзаписи фирмы «Мелодия» Изабелла Даниловна Юрьева напела на пластинку песню «Синий платочек» 24 сентября 1940 года. Таким образом, приоритет первой записи популярной песни принадлежит не Е.Н.Юровской, а И.Д.Юрьевой. Клавдию Ивановну Шульженко «Синий платочек» не взволновал. Она вспоминала: «Синий платочек» в том, довоенном, варианте мне понравился — легкий, мелодичный вальс, очень простой и сразу запоминающийся, походил чем-то на городской романс, на песни городских окраин, как их называли. Но текст его меня не заинтересовал: показался рядовым, банальным». Так и не попал «Синий платочек» в довоенный репертуар Клавдии Ивановны. Началась Великая Отечественная война. Казалось, что среди грохота сражений, небывалых еще в истории войн, могут звучать лишь боевые песни да марши. Однако, как отмечал поэт А. Сурков, «уже с первых дней войны стало слышно, что рядом с кованными строками «Идет война народная, священная война» в солдат-ском сердце теплятся тихие лирические слова в общем-то не очень сильной песни «Синий платочек». Правда, жизнь внесла свои коррективы в содержание популярной песни. Буквально в первые же дни войны в Киеве получил распространение вариант текста «Синего платочка», сочиненный безвестным автором: Двадцать второго июня Ровно в четыре часа Киев бомбили. Нам объявили, Что началася война. Кончилось мирное время Нам расставаться пора! Я уезжаю, Быть обещаю Верным тебе до конца. Стукнут колеса состава, Поезд помчится стрелой. Ты — на перроне, Я уж в вагоне. Ты мне помашешь рукой.. Быть может, текст этот и небезупречен с литературной точки зрения, но он удивительно верно передает обстановку и общий дух тех незабываемых дней. Часто во время концертов бойцы просили Клавдию Ивановну Шульженко исполнить и такие довоенные, сугубо «мирные» лирические песни, как «Руки», «Андрюша», «Встречи», «Мама» и, конечно же, «Синий платочек». Поэтому певица включила в свой репертуар и эту песню. Однажды весной 1942 года Фронтовой джаз-оркестр В. Коралли и К. Шульженко выступал в гвардейском подразделении генерала Н.А.Гагена, защищавшем легендарную «дорогу жизни» через Ладожское озеро. После концерта, беседуя с бойцами, Клавдия Ивановна познакомилась с литературным сотрудником газеты 54-й армии Волховского фронта «В решающий бой!» лейтенантом Михаилом Александровичем Максимовым. Когда речь зашла о любимых песнях и, в частности, о «Синем платочке», артистка сказала: — Песня популярна в народе, у нее простая, запоминающаяся мелодия. Но нужны другие слова, которые отражали бы сегодняшний день, нашу великую битву с фашизмом. Тогда песня будет нужна армии. Лейтенант М. А. Максимов не был поэтом, да и в газете работал всего лишь два месяца. До этого он воевал в составе Первой горно-стрелковой бригады помощником командира артиллерийско-пулеметного батальона. Но слова К. И. Шульженко его очень взволновали, и он воспринял их как личное задание. По свидетельству писателя Александра Бартэна, бывшего сослуживца М. А. Максимова, тот, вернувшись с концерта певицы, сразу же принялся работать над новым текстом песни. Было это 9 апреля 1942 года. К утру текст был готов. «Мне сразу понравились простые, берущие за душу слова,— вспоминала К. И. Шульженко.— В них было много правды. У каждого из защитников нашей Родины, у каждого воина есть одна, родная женщина, самая любимая, близкая и дорогая, за горе, страдание, лишения, за разлуку с которой он будет мстить врагу... И вскоре я уже пела фронтовой «Синий платочек» для своих слушателей. С тех пор песня эта навсегда осталась в моем репертуаре». Хорошая песня всегда была верным помощником бойца. С песней он отдыхал в короткие часы затишья, вспоминал родных и близких. Многие фронтовики до сих пор помнят видавший виды окопный патефон, на котором они слушали любимые песни под аккомпанемент артиллерийской канонады. Участник Великой Отечественной войны писатель Юрий Яковлев пишет: «Когда я слышу песню о синем платочке, то сразу переношусь в тесную фронтовую землянку. Мы сидим на нарах, мерцает скупой огонек коптилки, потрескивают в печурке дрова, а на столе — патефон. И звучит песня, такая родная, такая понятная и так крепко слитая с драматическими днями войны. «Синенький скромный платочек падал с опущенных плеч...». В одной из песен, популярных в годы войны, были такие слова: Кто сказал, что надо бросить Песни на войне? После боя сердце просит Музыки вдвойне! Учитывая это обстоятельство, было принято решение возобновить на Апрелевском заводе прерванное войной производство грам-пластинок. Начиная с октября 1942 года из-под пресса предприятия пошли на фронт грампластинки вместе с боеприпасами, пушками и танками. Они несли песню, которая была так нужна бойцу, в каждый блиндаж, в каждую землянку, в каждый окоп. Вместе с другими песнями, рожденными в это тяжкое время, воевал с врагом и «Синий платочек», записанный на граммофонную пластинку в ноябре 1942 года. Сейчас точно известно, что в годы войны песня «Синий плато чек» дважды выпускалась на пластинках. Правда, была сделана еще одна запись - с довоенным текстом Я- Галицкого, но она не была тиражирована на граммофонных пластинках. Первая пластинка была выпущена в блокадном Ленинграде в очень ограниченном количестве экземпляров. На пластинке помещалась фонограмма звукового сопровождения кинофильма «Концерт фронту», в котором К. И. Шульженко исполняла «Синий платочек» с; новым текстом в сопровождении двух аккордеонистов Фронтового джаз-ансамбля (Л. Беженцев и Л. Фишман). А через несколько дней Клавдия Ивановна напела на пластинку еще один вариант «Синего платочка» в сопровождении полного состава Фронтового джаз-оркестра (пластинка №139). Именно эта запись получила самое широкое распространение. Минометчики на привеле слушают патефон. 49 армия, 2-й белорусский фронт. Говоря об бытовании «Синего платочка» мне бы хотелось дать читателям личную оценку этой истории. Для начала приведу слова Бориса Андреевича Мокроусова, которые считаю совершенно справедливыми. Уже после войны, 17 ноября 1951г., в выступлении на секции массовых жанров союза композиторов, Б.А.Мокроусов говорил: «Позволю себе вспомнить песни прошедшей Отечественной войны. Всё ли так было благополучно с точки зрения нашего высокопоставленного собрания. Отнюдь нет. Наряду с замечательной песней теперь покойного А.В.Александрова (имеется в виду песня «Священная война») у нас бытовали в армии песни с сомнительными интонациями. Например «Синий платочек», «Давай закурим», «Мама», «Огонек» и другие. Разве кроме композиторов кто-нибудь критиковал эти песни. Никто. Они жили, пелись и согревали душу наших бойцов. Они шли в бой и умирали с этими песнями на устах». Что имел в виду Мокроусов? Мокроусов предостерегал своих коллег от перегибов, которые нередко допускала художественная цензура. Действительно и «Темная ночь» и «Синий платочек» и ряд других песен были не безупречны в интонационной части. Но так ли это было важно. Даже песни с «интимными, сомнительными интонациями» приобрели гражданское звучание в военные годы. Конечно, это произошло не сразу. В годы войны оказался нарушен обычный порядок проникновения песен в народ: если до войны песни сначала издавались на пластинках, а уж потом становились популярны, то теперь они, исполняясь на фронтах, становились популярны и только потом попадали на пластинки. И с этими песнями критики и цензоры уже ничего не могли поделать – это были народные песни, заслужившие в боях право на существование! По своему эмоционально-духовному наполнению песни войны превзошли все, что существовало на нашей эстраде прежде и все что вылезло на нашу эстраду после. Я бы сказал, что советская военная песня в подлинном звучании содержит некую духовную квинтэссенцию, которая волшебным образом дает человеку прозревать, открывает глаза на то подлинное, что имеет значение в его жизни. Обратите внимание на то, что при всем обилии современных звукозаписывающих средств, мы практически не слышали подлинного звучания военных песен. По радио и на CD основная масса людей слышит их уже такими, как они были записаны на фондовские магнитки и долгоиграющие пластинки. Но эти записи были сделаны уже в другое время, они несут совершенно иной ДУХ. Я убежден, что звучание военной пластинки несет некий духовный энергетический оттиск, влияние которого способно оказать глубокое воздействие на состояние человеческой личности. Конечно, я не призываю фетишизировать пластинку как объект вожделения, коим она является для многих коллекционеров! Пластинка не самоценна как предмет! Она, прежде всего, является исходным носителем записи, нередко единственным и уникальным. Я, вероятно, долго не забуду одного случая, связанного именно с пластинкой «Синий платочек». В те времена, когда я еще давал объявления в газете о покупке грампластинок, однажды мне позвонила пожилая женщина. Мы договорились о встрече, и после работы я приехал к ней в дом в старой части города. Из пачки патефонных пластинок я выбрал всего четыре – среди них была и пластинка с песней «Синий платочек» в исполнении К.Шулженко. Пластинка была выпущена во время войны, на ней стоял и соответствующий штамп «Обменный фонд. Продаже не подлежит». Ставились тогда такие штампы... «Забирайте их, мне теперь уже не нужно…- сказала она грустно - вот меня не станет, а внуки ведь не будут слушать. Им и не на чём». Я хотел возразить, что возможно все будет и не так уж плохо, но подумал, что вряд ли это сейчас уместно. «Я хорошо помню эту пластинку, - продолжала она, - это пластинка моего отца. Я покупала ее в подарок на его день рождения зимой в конце 42 года. Была зима, холодно, я тогда бегала на рынок, искала эту пластинку. Знаете, там, где теперь Самарская площадь был громадный блошиный рынок». Она сказала, сколько тогда заплатила за эту песню. Мне показалось, что это было безумно дорого. В какой-то момент у меня возникло желание оставить ей пластинку, все же для человека это память об отце. Но женщина махнула рукой, дескать, ей сейчас уже не до этого, прожить бы на пенсию – одна забота. Я ушел, но некое тяжелое чувство, навеянное этим разговором, не покидало меня еще какое-то время. Грустнее всего было то, что практически невозможно объяснить пожилому человеку «на пальцах», что сегодня существует такая вещь, как интернет, и что благодаря ему военные песни могут обрести второе рождение. Что тысячи людей смогут у себя дома услышать ту самую запись, которую в холодном 42 году еще девчонкой она покупала в подарок пришедшему с фронта раненому отцу. Удивительным образом эта история нашла отзвук и в стихотворении Николая Николаевича Добронравова, которое я случайно услышал в прямом эфире «Народного радио». Текст стихотворения «Пластинка памяти моей» удалось найти на сайте Александры Пахмутовой. Пожалуй, в наше «продвинутое» время оно звучит местами наивно: давно уже не в моде пресловутый «Бони-М» и отнюдь не везде идеальны рифмы... Но как точно автор описал свои чувства, как верно он подсказал нам слова, которые мы хотели бы сказать сами. ПЛАСТИНКА ПАМЯТИ МОЕЙ Чужой напев, как пилигрим, Стучится в души людям. А мы с тобой назло другим Свою пластинку крутим. Звучит в эфире «Бони-М» Так солнечно и мило. В колонках стереосистем Магическая сила. Я слушал сам в кругу друзей Все модные новинки. И всё же сердцу нет родней Той, старенькой пластинки, Что я мальчишкой приобрел И не признался маме - В те дни освобожден Орел Был нашими войсками. Еще повсюду шла война. Царил хаос на рынке. Буханка хлебушка – цена Той маленькой пластинки. Ах, эта песня про бойца, Любимая фронтами... И голос хриплый у певца, Как стиснутый бинтами. Как, излучая бледный свет, Вздыхают инструменты. И нету в этой песне, нет Ни фальши, ни акцента. ...Я помню дома костыли, Шинель и шапку деда. Пластинку вдовы завели И пили за победу. Наверно, Бог один дает Патенты на бессмертье. Но эта песня проживет, Как минимум, столетья. Она не может умереть, Погибнуть без возврата, Когда в самой в ней жизнь и смерть, И что ни вздох – то правда. Уж как её ты ни крути, Всё наше в этой песне: Свои печали и дожди, Своей земли болезни. Она не только в ближний бой Бойцов страны водила, Но в жизни быть самим собой Меня она учила. Она твердила мне: живи Без грома барабанов, Она страдала от любви И врачевала раны. Пока слышна она – живут На родине берёзы, Есть нежность, преданность и труд, И праведные слёзы. И мы верны такой судьбе, Другими уж не будем. И – пусть порой во вред себе – Свою пластинку крутим. Я верю, что, побеждены, Уйдут в отставку войны. Но песни этой будем мы Во все века достойны. И в Судный день на зов трубы Мотив её воскреснет. И нету жизни без судьбы. И без судьбы нет песни.

 Отправлено: 07.09.07 22:39. Заголовок: Re:

Про Марка Бернеса и его песни:

Авторы: Леонид ШЕМЕТА, Владимир ПОЛОНСКИЙ (К 90-летию со дня рождения Марка Бернеса)

Скрытый текст

Марк Бернес Нет, наверное, в Украине человека, который бы не помнил эти замечательные песни, которые сошли с экрана «в народ» и начали свою собственную жизнь, независимую от первых исполнителей. «Тучи над городом встали», «Спят курганы темные», «Любимый город», «Шаланды, полные кефали», «Темная ночь»... Многие песни этого далеко не полного перечня давненько перешагнули свой «пенсионный возраст», но продолжают «трудовую жизнь». О том, насколько они популярны и ныне, свидетельствуют периодические включения их в телефильмы «Старые песни о главном» с участием звезд украинской и российской эстрады. Но не только о постаревших песнях, бывших когда-то полноправными участниками известных кинофильмов, мы вспоминаем в этом очерке. «Народ конфискует эту песню в свою пользу» В начале 1939 года на Киевской киностудии художественных фильмов начались съемки картины «Большая жизнь». В ленте, по господствовавшей тогда в советском кинематографе традиции, обязательным элементом должны были стать песни — гражданственно-патриотические и лирические. Тексты написал поэт Борис Ласкин. Одна из песен под названием «Спят курганы темные» должна была, по замыслу режиссера Леонида Лукова, нести значительную смысловую и идейно-политическую нагрузку. Потому Луков посчитал, что мелодию должен написать композитор, свободный от штампов бравурно-массовой спевки, зарекомендовавший себя созданием песен лирико-гражданственного направления. Таковым Леонид Луков видел на эстрадно-песенном небосводе лишь Никиту Владимировича Богословского, песни которого из кинофильма «Остров сокровищ» распевала вся страна. Надежды режиссера Богословский оправдал, песня состоялась, и... В фильме «Большая жизнь» в роли инженера Петухова был занят молодой актер, получивший широкую известность, снявшись в картине «Человек с ружьем». В роли обаятельного простецкого рабочего парня Кости Жигулева он спел песню «Тучи над городом встали», которую написал специально для него второй режиссер Павел Арманд. И сам актер, и весь постановочный коллектив «Большой жизни» были уверены, что песенный рассказ о том, как «Спят курганы темные», тоже достанется ему — Марку Бернесу. Даже сам композитор Никита Богословский не представлял себе иного. Но, к разочарованию всех, Леонид Луков отдал песню другому исполнителю — увы, недоброму по сценарию герою Макару Ляготину. И роль эту, и песню превосходно исполнил наш талантливый актер Лаврентий Масоха. Читатель, конечно, помнит этого актера по его последней в жизни роли Шольца, секретаря-порученца Мюллера—Броневого, в телесериале Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны». «Если эта песня («Спят курганы темные») получится действительно правильной и патриотичной, — говорил Леонид Луков, — то народ конфискует ее в свою пользу». Получилась. И стала народной. И в записи на пластинку песня «Спят курганы темные» вышла огромным тиражом в 1940 году — уже в исполнении Марка Бернеса. Правда, при записи Бернес оказался объектом шуточного розыгрыша. Знакомые посоветовали ему исполнять песню, ставшую к этому времени необычайно популярной в Донбассе, на якобы сложившемся там шахтерском диалекте. Поэтому на сохранившихся у коллекционеров пластинках того тиража спящие курганы не «темные», а «темныи», а туманы, естественно, «белыи». Но и в этом варианте исполнения песня, как и предполагал Леонид Луков, «была конфискована народом». Она не теряла популярности и в тягостных условиях чужеземной оккупации. Так, приказом военного коменданта оккупированной румынами Одессы в 1942 году был опубликован перечень запрещенных к исполнению и прослушиванию советских песен, и там на 6-м месте значились «Курганы темныи»... Параллельно с фильмом «Большая жизнь» на Киевской же киностудии проходили съемки планового фильма с достаточно примитивным и мелодраматичным сюжетом. Это была картина о летчиках-истребителях. Исполнение главной роли было поручено Марку Бернесу. Однако чуть ли не до самого окончания съемок «Истребители» водили свои ястребки без требуемой традицией песни. Марк Бернес и Евгений Долматовский шли от киностудии в гостиницу. Настроение было лиричным, опоэтизированным неповторимой киевской весной. И оба неожиданно друг для друга заговорили об изысканности и нежности этого вечно юного в своей седовласой мудрости города. И решили написать добрую песню о нем. Бродили по вечернему городу, заглядывали в подольские переулки, круто горбатившиеся по древним холмам, карабкались по надднепрянским кручам, но тема как-то не складывалась. Возвратившись в гостиницу, Долматовский заглянул к соседу по номеру, с которым познакомился в поезде. Этот молодой летчик с Золотой Звездой Героя на груди чем-то напоминал Сергея Кожухарова, которого в «Истребителях» играл Марк Бернес. Сосед собирался в дорогу, поскольку, как он объяснил, получил приказ срочно прибыть в часть. — Что, назад, в Испанию? — шепотом поинтересовался Долматовский. — Нет, увы, там все закончилось плохо... Теперь на восток, далеко, в далекий край земли... «В далекий край товарищ улетает...» — подумал Долматовский и вдруг понял,что это и есть та самая зацепка, которую они с Бернесом ищут. Заперся в номере и... Наутро песня была готова. Бернес одобрил текст, и вдвоем они помчались к Богословскому. И — опять на следующее утро! — Богословский спел всю песню, аккомпанируя себе на рояле. Восторгам всего съемочного коллектива не было предела. После ряда административно-организационных приключений песня стала участником нового кинофильма и впоследствии зажила самостоятельной эстрадно-концертной жизнью. А создатели фильма «Истребители» и не предполагали выпавшего на его долю успеха, сердцевиной которого стала песня летчика Сергея Кожухарова—Марка Бернеса. Он сделался любимым киногероем молодежи тех лет. По традиционным законам жанра влюбленный герой куда-то улетает, оставляя «знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд». А эмоционального накала песня достигает, «когда ж домой товарищ мой вернется», к ожидавшей его любимой. У каждого подростка, юноши возникало чувство родства с киногероем... Тем, кто знает и помнит эту песню, понятно, что она не о каком-то абстрактном «синеглазом городе» — об одном из красивейших городов мира, о Киеве... Путь на кинематографический олимп Марк Наумович Бернес (Нейман), киноактер, эстрадный певец. В его паспорте была записана дата рождения по старому стилю — 8 сентября 1911 года. По новому — 21 сентября. Уроженец старинного украинского города Нежина. Бедность, многолетняя неустроенность родителей подтолкнула их в поисках лучшей доли переехать в Харьков. Тут, окончив в 1926 году неполную школу, Марк начал работать статистом в театре. Так, не имея соответствующего образования, он приблизился к своей мечте — актер, сцена и, конечно, успех. Мечты... На помощь пришел случай — Марк мелькнул перед внимательным взглядом известного тогда в Украине режиссера Николая Синельникова. Это он был «крестным отцом» Клавдии Ивановны Шульженко. Марку Бернесу Синельников указал, что наличие индивидуальных актерских данных должно быть помножено на кропотливый, упорный труд. Эти слова придали молодому человеку столько уверенности и надежд, что уже в 1928 году он оказался в Москве. Статист в Малом театре, статист в Большом. Затем он оказался в драматическом театре, долго хранившем за собой в обиходной речи название «Театра Корша». Тут впоследствии работал и Николай Синельников, по инициативе которого Бернес стал актером в Театре революции (ныне — Маяковского). Марк Бернес не стал драматическим актером, хотя и проработал в лучших театрах Москвы восемь лет. И вот в 1936 году режиссер «Мосфильма» В.Червяков пригласил его на небольшую роль в фильме «Заключенные». Тут его и заметил прославленный в будущем режиссер Сергей Юткевич. В фильме Юткевича «Шахтеры» Бернес играл уже одну из главных ролей — инженера Красовского. Своим нестандартным поведением перед камерой, ослепительной мужественной улыбкой, особой «бернесовской» манерой общения с коллегами он покорил Сергея Юткевича, и режиссер пригласил Марка на съемки в новой кинокартине. Исполняя роль Кости Жигулева в фильме «Человек с ружьем», Бернес чувствовал незавершенность этого образа, отсутствие в нем чего-то очень важного и весомого, того последнего штриха, который дал бы его герою, хоть и второстепенному, возможность прожить на экране полнокровную, запоминающуюся жизнь. И высказал свое мнение режиссеру: этим последним штрихом должна стать песня. Режиссер согласился. С песней «Тучи над городом встали» Марк Бернес и взошел на кинематографический олимп. В 1939 году состоялся его дебют с этой песней в грамзаписи. Нужно ли говорить, что пластинки шли нарасхват? Не следует при этом забывать, что, хорошо зная скромные возможности своего голоса, Бернес и не помышлял тогда о карьере эстрадного певца. Ведь на эстраде звучали и завораживали слушателей голоса Аркадия Погодина, Георгия Виноградова, Владимира Канделаки... Слушавшие Марка Бернеса находили в нем яркую индивидуальность, искренность, непосредственность — это и пленяло. Но у самого Бернеса крепла уверенность, что его настоящее призвание — кино. «Заключенные», «Шахтеры», «Человек с ружьем», «Большая жизнь», «Истребители» эти фильмы принесли ему кинематографическую славу. С началом Отечественной войны одна за другой последовали роли в военных киноновеллах: «Последняя очередь», «Стебельков в небесах», «Три танкиста», «Квартал № 14», в полнометражном фильме «Дорога к звездам». В военные годы Марк Бернес сыграл и едва ли не лучшую свою роль в картине «Два бойца». Тут бесстрашный и остроумный одессит Аркадий Дзюбин в изображении Бернеса не только хорошо воевал, но и был настоящим другом. Фильм орнаментирован двумя песнями, которые исполнял Аркадий—Марк Бернес. Это «Шаланды, полные кефали» и «Темная ночь». Истории создания этих песен давно уже стали хрестоматийными, а сами песни... Как бы ни менялась наша жизнь — война, жестокости тоталитарной системы, «оттепель», перестройка, развал Союза, —песни эти, спетые Марком Бернесом в военное лихолетье, остаются глубоко народными. «Темную ночь» еще до выхода фильма на экран исполнял и записал на пластинку Леонид Утесов, затем ее пели И.Козловский, Г.Виноградов. Но по огромной силе эмоционального воздействия на слушателей бернесовское исполнение остается непревзойденным. Бернес создал настоящий гимн всепобеждающей любви, согревающей и оберегающей солдата на войне. Эта песня была с Бернесом на всех этапах его творческой карьеры. И на всех изломах судьбы страны оставалась для мудрствующих критиков неприкасаемой — чего нельзя сказать о «Шаландах». Тут ретивые идеологи долго изощрялись в нападках на мелодию и текст, приписывая песне и босяцкий анархизм, и криминальные мотивы. Но песню охотно исполняли, а пластинки с ее записью всегда считались предметом повышенного спроса. «Я люблю тебя, жизнь!» В историю советского искусства Марк Бернес вошел все же скорее как эстрадный певец, нежели актер. Можно назвать точную дату, когда он стал настоящим эстрадным певцом. Зимой 1943 года Марк Бернес в составе съемочной группы Сергея Герасимова находился в Свердловске. Работали над картиной «Большая земля». В окружном Доме офицеров готовили новогодний концерт, и когда его устроители узнали, что в городе находится Аркадий Дзюбин—Марк Бернес, они попросили его непременно выступить. Для Бернеса приглашение оказалось неожиданным — ведь ни чтецом, ни рассказчиком он не слыл. И поэтому решил спеть. Начал с песни «Темная ночь», которую тогда пела вся страна. Наградой ему был шквал аплодисментов. Затем он спел еще две песни, которые также были восторженно приняты. Этот успешный концертный дебют открыл самому Бернесу еще одну грань собственных возможностей. Он понял, что долгие поиски своего творческого облика завершены, как обычно завершаются поиски любви. 30 декабря 1943 года Марк Бернес стал артистом-песенником. Последовали новые выступления в концертах. Правда, они были далеко не частыми, поскольку значительную долю времени он все еще отдавал кинематографу. Исполнив две разнохарактерные роли в фильмах «Большая земля» и «Великий перелом», Бернес продолжил работу над образом инженера Петухова во второй серии картины «Большая жизнь». И здесь Петухов, наконец, запел. «Три года ты мне снилась», — пел влюбленный Петухов об истинных поисках любви. Песня «Наша любовь» была слабее. Вторую серию «Большой жизни», как известно, не допустили к показу, и о том, что «три года ты мне снилась», мы услышали лишь через десяток лет. Вторую песню с тем же опозданием исполнял Георгий Виноградов. После этого Бернес на протяжении десяти лет в кино не пел, хотя и снимался в достаточно ярких кинофильмах: «Далеко от Москвы», «Тарас Шевченко», «Максимка», «Запасной игрок» , «Школа мужества», «Они были первыми» и ряд других, менее известных. За роль Умара Магомета в ленте «Далеко от Москвы» Марк Бернес был удостоен Государственной (тогда Сталинской) премии. В конце 40-х годов Бернес записал на пластинки ряд песен Б.Мокроусова, В.Соловьева-Седого, Н.Богословского, Ю.Левитина. И песни эти становились достоянием народа благодаря своей музыкальной запоминаемости, мелодичности, доступности. А «Песенка фронтового шофера», «Морская песенка», «Почта полевая», «В жизни так случается» и сегодня на слуху. Но, увы, неоднократно эстрада становилась полем идеологических проработок, а попросту говоря — расправ с так называемыми проявлениями буржуазной культуры. Ах, как не нравились властным чинушам нерусские названия множества музыкальных произведений, и поэтому песни, написанные в стиле танго, фокстрота, бостона, объявлялись чуждыми нашей идеологии и культуре. «Преклонение перед иностранщиной», «антипатриотизм» и еще бог знает какие «измы» навешивались на музыкальные произведения. Неудивительно, что гонениям подвергались и песни в исполнении Марка Бернеса. Идеологический пресс был настолько силен, что ему пришлось оставить эстраду. А вдогонку некая московская газета разразилась улюлюкающим фельетоном о прегрешениях Бернеса. Но наступила оттепель, и уже середина 50-х годов была отмечена бурным взлетом массовой и эстрадной песни. Становится массовым и телевидение. Желанными гостями телестудий становились исполнители, умевшие хоть немного театрализовать песню, сделать ее выразительной. Марк Бернес вошел в число тех, кто не просто пел, а мог «показать» песню. Задушевность, простота и сдержанность интонаций, мужественная доверительность и, конечно, внешнее обаяние привлекали телезрителей. Слушая Марка Бернеса то ли в концертном зале, то ли перед экраном телевизора, каждый чувствовал, что певец обращается с песней к нему лично, смотрит только на него. Таково было мастерство певца, выражение его лица, раскованное, но лишенное панибратства поведение перед камерой. От него исходила глубокая доверительность. Специфика телевидения придала новую окраску таким бернесовским песням, как «Любимый город», «Темная ночь», «Три года ты мне снилась». К ним присоединились и новые, серьезные и глубоко эмоциональные творения: «Мужской разговор», романс Рощина из кинофильма «Разные судьбы», «Песня посвящается моя», «Когда поет далекий друг» и множество других. Известно, что лучшие песни Марка Бернеса — это произведения его многолетнего друга Никиты Богословского. Бернес сотрудничал и с другими композиторами-песенниками: А.Эшпаем, Э.Колмановским, В.Соловьевым-Седым, М.Фрадкиным. Марк Бернес становился настоящим соавтором песни, проявляя жесткую требовательность к каждому слову и ноте. Он был нетерпим к штампу и фальши. В концертных залах звучали все новые и новые песни: «Если бы парни всей земли», «Перекресток», «Воспоминания об эскадрилье «Нормандия-Неман»... Песенный феномен Бернеса становится объектом пристального внимания музыкальных критиков и музыковедов. И оказалось, что не всем по душе его манера исполнения. Ошеломляющий успех у зрителей и слушателей певца «без голоса» раздражал некоторых борцов за академический стиль исполнения. К сожалению, и некоторые композиторы высокого ранга ополчились против Бернеса. Так, в сентябре 1958 года в газете «Правда» была помещена статья Г.Свиридова, в которой тот писал: «Пластинки, напетые им, распространены миллионными тиражами, являя собой образец пошлости, подмены естественного пения унылым говорком или многозначительным шепотом. Этому артисту мы во многом обязаны воскрешением отвратительных традиций «воровской романтики» — от куплетов «Шаланды, полные кефали» до слезливой песенки рецидивиста Огонька из кинофильма «Ночной патруль». Удивительно, но композитор такого высокого таланта риторически вопрошал: «Почему же к исполнению эстрадных песен у нас все чаще привлекают безголосых актеров кино и драмы, возрождающих к тому же пошлую манеру ресторанного пения?» Бернес мужественно встретил критику авторитетного композитора. И ответил Г.Свиридову — нет, не в прессе, а с эстрады — исполнением новой песни Э.Колмановского «Я люблю тебя, жизнь» и М.Блантера «Враги сожгли родную хату», пребывавшей в забвении с 1945 года. Сотни благодарственных писем и восторженные отзывы об исполнении этих двух песен были достойным ответом Г.Свиридову. Гастрольные поездки, концертные выступления, частое появление в модных тогда «Голубых огоньках» на Центральном телевидении, грамзаписи отодвинули на второй план работу в кино. После интересной роли Огонька в кинофильме «Ночной патруль» в 1957 году Бернес был занят еще в шести фильмах, но, увы, не создал ни одного значительного образа. Но его песенное творчество достигло в те годы высочайшего уровня мастерства. С начала 60-х годов Марк Бернес исполнил более половины своего песенного актива. Естественно, все это результат сотрудничества с выдающимися композиторами, такими, как Эдуард Колмановский, Марк Фрадкин, Ян Френкель, Матвей Блантер, Вениамин Баснер. Активно и по-товарищески сотрудничал он и с авторами текстов, поэтами Евгением Евтушенко, Константином Ваншенкиным, Михаилом Таничем, Михаилом Матусовским. Он пел о любви к Родине («С чего начинается Родина?»), о необходимости мира между народами («Хотят ли русские войны?»), о солдатах, которых «в земле гораздо больше, чем на земле» («Солдаты»), и, конечно же, о любви («Опять расстаюсь я с тобою»). «Я не люблю сытых, благополучных песен, — говорил Бернес. — Если несчастный человек станет чуть счастливее, если вдруг услышит, что кто-то разделил его одиночество, — значит, с моей песней все обстоит благополучно». Трудно здесь возразить Бернесу. Уже будучи смертельно больным, он обратил внимание на стихотворение Р.Гамзатова, опубликованное журналом «Новый мир», и в сотрудничестве с поэтом и композитором Яном Френкелем была создана песня «Журавли», которая стала реквиемом самому Марку Бернесу и одновременно песней прощания... Когда жизнь начала отсчитывать его последние часы, он попросил близких принести в палату магнитофон с записью четырех своих любимых песен. Вот они: «Я люблю тебя, жизнь!», «Три года ты мне снилась», романс Рощина и «Журавли». Он слушал их до последних минут. Эти же песни звучали на гражданской панихиде в Доме кино вместо традиционных похоронных мелодий. Такова была воля Бернеса. Было лето, август 1969 года. Мы замолкаем, глядя в небеса...

 Отправлено: 07.09.07 22:43. Заголовок: Re:

Про Фатьянова:

СПОЕМТЕ ФАТЬЯНОВА!..
Авторы: Леонид ШЕМЕТА, Владимир ПОЛОНСКИЙ
Скрытый текст

Алексей Фатьянов Его еще не знали. Еще не были написаны очерки, оды, поэмы, стихи. И горожане пока не слыхали, что «В городском саду играет духовой оркестр», и бывшие фронтовики не писали в газеты письма с вопросом «Где же вы теперь, друзья-однополчане?», и молодой человек с чуть озорными глазами еще не говорил Ей: «Три года ты мне снилась...». Но он уже прямодушно, с юношеской категоричностью изложил свою жизненную и творческую позицию: Мне дадено жизнью перо и бумага, Мне выпали в жизни иные пути: Почти незаметным Задумчивым шагом По улицам всех городов пройти. Чтоб лучших людей отыскать в прохожих, Чтоб песней лететь по степным рубежам, Чтоб юность прославить, Чтоб радость умножить, Чтоб руки товарищей всех пожать. Хотеть, чтобы юность навечно осталась, Чтоб юность стихами захлопнула дверь В ненужное горе, В ненужную старость, В ненужную старость, В ненужную смерть... «Перед войной в Москве, в Доме литераторов стали входить в моду субботние вечера отдыха, — вспоминал известный поэт Михаил Матусовский, — на которые писатели приходили с друзьями. Вот тут-то мы и познакомились с Алексеем Фатьяновым. Никакого официального знакомства не было, просто вошел в зал высокий молодой человек и подсел к нашему столику, где сидела группа молодых поэтов, и через несколько минут мы разговаривали, как будто были много лет знакомы. Держал он себя непринужденно, естественно, горячо откликаясь на мысль собеседника, мгновенно загорался и тут же сходу вступал в спор. Была в нем этакая задиристость и уверенность в себе, идущая, как мне кажется, от того, что молодой поэт уже тогда твердо знал, чего он хочет и что он будет делать завтра. Я еще не был знаком с тем, что пишет этот молодой красивый парень, но то, что он талантлив и своеобразен, самобытен и ярок, — в этом не было никакого сомнения». Алексей Фатьянов... Когда диктор объявляет по радио или с экрана телевизора песню и, выдержав положенную паузу, добавляет: «Слова Алексея Фатьянова», внимание многих слушателей обостряется — ведь в песнях этого поэта каждая строка наполнена мыслью и чувством, и при этом — ни одного лишнего слова, паузы, перехода. Все эмоционально выверено, словесно отточено... «На солнечной поляночке», «Соловьи», «Давно мы дома не были», «На крылечке твоем», «Когда весна придет — не знаю»... Нужно ли продолжать перечень? Все песни Алексея Фатьянова, написанные в 40—50-х годах, и ныне не состарились. И хоть нынешняя молодежь поклоняется иным кумирам, многие песни Фатьянова живы и сегодня. Алексей Фатьянов родился 18 марта 1919 г. в селе Малое Петрино, что недалеко от города Вязники, на Владимирщине. Неповторимая красота малой родины прочно и навсегда была впитана им еще в детстве. Малое Петрино — это синеющие вдали леса, небольшая старинная река с омутами, вокруг которых витают духи легенд и сказок, богатейшие вишневые сады. А когда Алексей стал школьником, проявилась тяга к поэзии, воспевавшей вечную красоту природы. И неудивительно, что приобщение к стихам И.Никитина, А.Кольцова, С.Есенина, И.Сурикова стало естественным началом его увлечения, а затем и смысла жизни. Одноклассники и учителя отмечали, что у Алеши Фатьянова был и приятный голос и слух, которые позволили бы ему стать и музыкантом. После окончания школы Алексей Фатьянов поступил в театральную школу при недавно созданном (1929 г.) Театре Красной Армии, которым тогда начал руководить прославленный впоследствии режиссер Алексей Дмитриевич Попов. Фатьянов обратил на себя внимание режиссера привлекательным мужественным обликом и... сочинительством стихов. По рассказам людей, знавших Алексея Фатьянова, от него исходили флюиды обаяния, доброжелательности, песенной певучести. Все это подтолкнуло режиссера к тому, чтобы поручать учащемуся Фатьянову роли — пусть вначале и небольшие, — где требовалось пение. Актерская судьба Алексея Ивановича не сложилась, но благодаря этой жизненной «неудаче» поэзия обрела замечательного лирика. ...Он уже имел несколько публикаций — редакторы газет и литературных журналов очень благожелательно приняли новый голос в литературном хоре страны. Но вдруг все поэтические голоса лириков были остановлены одним могучим запевом: «Вставай, страна огромная!..». И Алексей Фатьянов тоже надел армейскую форму — стал военным корреспондентом. Писал очерки, статьи. О войне. О солдатах на войне. О героизме защитников страны. Но при этом не отпускала его из своих крепких объятий Евтерпа, муза лирической поэзии. Он видел в личности воюющего солдата обыкновенную человечность защитника своего дома. А некоторые его лирические стихи 1942—1943 годов даже не могли быть опубликованы из-за несвоевременности, хотя и наполнены лирикой глубоко гражданственной. Но вот в 1943 году впервые стихотворение Алексея Фатьянова было одето в песенную форму и сразу же попало на эстраду, стало постоянно звучать в концертах фронтовых бригад, на радио. Песня «На солнечной поляночке» принесла автору известность. Василий Павлович Соловьев-Седой в книге «Пути-дороги» вспоминал: «Я познакомился с ним в Оренбурге... Он мне сразу понравился — молодой, красивый парень-богатырь. Могучие плечи распирали застиранную и выгоревшую гимнастерку третьего срока носки. Щегольская пилотка чудом сидела на прекрасной чуть вьющейся шевелюре пшеничного цвета. Голубые, добрые, ясные, чуть озорные глаза светились, глядя на собеседника с любопытством и нескрываемым интересом... Не думал я тогда, не гадал, что этому парню суждено так прочно и навсегда войти в мою жизнь. На второй день он принес мне стихотворение, старательно выписанное на листе, вырванном из какой-то амбарной книги. Оно меня сразу обворожило. Стихи были свежи, трогательны, лишены литературных красивостей или стремления казаться оригинальными. Доверительная интонация, простой русский разговорный язык. Прочитав стихотворение, ощутил пьянящий аромат свежего сена, цветущей сирени, полевых цветов. Фатьянов стихами вел разговор с глазу на глаз, один на один со своим сверстником, солдатом... Стихи пели, в них уже была мелодия». На солнечной поляночке, Дугою выгнув бровь, Парнишка на тальяночке Играет про любовь... Это был 1942 год. Впереди еще предстояли Сталинград, Курск, Варшава, Берлин... Первой песней Алексея Фатьянова стал написанный по заказу политуправления Южно-Уральского военного округа марш. Музыку к этому маршу и прозвучавшей в 1943 году «На солнечной поляночке» написал В.Соловьев-Седой. И позднее, прибывая с фронта в командировку в Москву, А.Фатьянов спешил поскорее встретиться с Соловьевым-Седым, чтобы ему первому показать свои новые стихи, написанные в землянке, в подвале полуразрушенного дома, а то и просто в окопе. В конце 1944 года военкор А.Фатьянов после взятия советскими частями венгерского города Секешфехервара получил небольшой творческий отпуск и, оказавшись в Москве, показал Соловьеву-Седому всего лишь два стихотворения — «Ничего не говорила» и «Соловьи». «Стихи эти, — писал впоследствии композитор, — излучали музыку, и ее немедленно следовало запирать». И песни с этими названиями вскоре зазвучали по всей воюющей стране. А затем появились «Давно мы дома не были», «Далеко родные осины», «Звездочка». Эти песни, можно уверенно сказать, приобрели характер народных потому, что тексты их сами по себе мелодичны, легко запоминаются и музыка — под стать стихам. Стало небо синей и лучи горячей. Бубенцом под дугой расписной Зазвенел голосистый весенний ручей, А навстречу, ликуя, другой. И, петляя в лесу между пней и корней, Они, встретясь, слились навсегда. И бежит, Как впряженная в тройку коней, нагруженная звоном вода... Он был счастлив дружбой с Василием Павловичем Соловьевым-Седым и тем, что их совместные песни звучат на всех фронтах и в тылу. Правда, не часты были встречи ленинградского композитора, проживавшего временно в московской гостинице, и воюющего журналиста, военного корреспондента. Но так уж получилось, что когда наступил победный мир, отношения поэта и композитора стали «воинственными» — они не смогли договориться о городе послевоенного проживания. Василий Павлович упрашивал Фатьянова поселиться после войны в Ленинграде, но поэт «прикипел» к Москве. Что не оказалось преградой для совместной работы, и свидетельством упрочившегося творческого союза стали новые замечательные песни: «Тропки-дорожки», «Стали ночи светлыми», «Перелетные птицы», «Где ж ты, мой сад?». А солдатам-победителям была подарена песня, ставшая в послевоенные годы едва ли не гимном ветеранов войны — «Где же вы теперь, друзья-однополчане?». Близко знавший Алексея Фатьянова ростовский журналист Иосиф Гегузин вспоминал: «При встречах с людьми он не выпячивал себя, а, наоборот, старался остаться в тени. Искусство во всех его видах любил до самозабвения, особенно кино и театр. Эта работа его увлекала, и рассказывал он о своей встрече с режиссерами и актерами вдохновенно, с большим уважением,... почтением. Он считал большой удачей, когда ему выпадало счастье сотрудничать с творчески одаренными личностями». Для многострадального кинофильма «Большая жизнь» московский композитор Никита Богословский написал музыку к песне Алексея Фатьянова «Три года ты мне снилась». Увы, не скоро услышали мы эту песню... Песни на его стихи писали Матвей Блантер, Борис Мокроусов, Сигизмунд Кац. И уже в конце 40-х — начале 50-х годов имя Алексея Фатьянова становится в один ряд с именами ведущих поэтов-песенников — В.Лебедева-Кумача, М.Исаковского, Е.Долматовского, С.Алымова, М.Матусовского, А.Суркова. Однако, несмотря на всенародное признание его песен, Алексей Фатьянов остался «не обласканным» властью. Его фамилия никогда не значилась в списках получателей престижных наград. В отличие от «литературных генералов», он не издал при жизни ни одного поэтического сборника. Партийно-государственная элита и руководящие деятели Союза писателей как бы и не замечали всенародного любимца. При этом Соловьев-Седой, например, дважды был удостоен Государственной премии за циклы песен, авторство части из которых делил с Алексеем Фатьяновым. Московский театр сатиры был награжден Государственной премией за постановку спектакля «Свадьба с приданым», где звучали песни В.Мокроусова на слова А.Фатьянова — «На крылечке твоем», «Хвастать, милая, не стану» и «Земля моя, раздольная». А впрочем, чего мог ожидать поэт, в стихах и песнях которого еще в те годы ни разу не восхвалялся «великий вождь и учитель», а «ведущая и направляющая сила нашего общества» упоминалась мельком всего лишь один раз? Пусть уж довольствуется тем, что печатают в композиторских песенниках да вообще поют... Но при этом А.Фатьянов всегда был популярен, всегда был желанным гостем на различных фестивалях, на песенных праздниках. Неоднократно бывали случаи, когда на песенных фестивалях или поэтически-песенных вечерах Алексея Фатьянова вынуждали выйти на сцену и читать свои стихи, даже когда это был праздник иных поэтов, композиторов. «После войны, в 1956 году, — вспоминал журналист Ю.Фаличев, — группа писателей приехала на встречу с читателями в подмосковный колхоз «Серп и молот». Фатьянов читал свои стихи, спел, а зал подхватил «Где же вы теперь, друзья-однополчане?». Алексей Иванович, высокий, красивый, стоял на сцене и дирижировал. Колхозные артисты приготовили для гостей небольшой концерт. На сцену вышла девушка с широкой улыбкой и громко объявила, что сейчас хор исполнит песню «Соловьи» композитора Соловьева-Седого, а слова народные. Я толкнул Фатьянова в бок. Он сидел сосредоточенно и не ответил. Когда песню спели, я напомнил: «Леша, слова ведь твои!». Он улыбнулся и шепотом ответил: «Не беда, с народом можно и славою делиться!». В начале 50-х годов А.Фатьянов стал поэтом кинематографа. Его песни из кинофильмов получали всенародную известность. Приобрели концертно-эстрадное обличье в исполнении знаменитых певцов «Дорожная» В.Соловьева-Седого из кинофильма «Доброе утро», «Ты не верь» и «Дорога» А.Лепина из кинофильма «Очередной рейс», «Шла с ученья третья рота», «Если б гармошка умела» — из кинофильма «Солдат Иван Бровкин», «Зa Рогожской заставой» Л.Бакалова в ленте «Дом, в котором я живу»... Этот список может быть продолжен. Нельзя не отметить, что и для фильмов украинского кинематографа А.Фатьяновым создано немало глубоко лиричных и хорошо принятых песен. Здесь у него был добрый соавтор, киевский композитор Герман Жуковский, с которым они создали песню «Караваны птиц надо мной летят» для ленты «Без вести пропавший». А для фильма киевской киностудии «Весна на Заречной улице» Алексей Фатьянов с композитором В.Мокроусовым создали песню «Когда весна придет — не знаю». Она запомнилась в замечательном исполнении Николая Рыбникова. На этой улице подростком Гонял по крышам голубей, И здесь, на этом перекрестке, С любовью встретился своей. Теперь и сам не рад, что встретил, Что вся душа полна тобой... Зачем, зачем на белом свете Есть безответная любовь?... Увы, к Алексею Фатьянову подползло прогрессирующее заболевание, и это начало вносить коррективы в его творчество. В последние годы жизни он написал не так уж много. Одним из последних в его жизни произведений, созданных незадолго до кончины в декабре 1959 года, стала ода «Хлеб». Утро голову кружит, дурманит, Как вино, опьяняет меня. Утопая в рассветном тумане, Молодые шумят зеленя. Я хочу, чтоб они не клонились, Чтобы рос поскорее И креп Наш надежный помощник, Кормилец, Богатырь наш, Наш батюшка — Хлеб. ...В одну из годовщин ухода из жизни Алексея Фатьянова известный поэт-песенник Лев Ошанин сказал: «Красивый, рослый, певучий, веселый, молодой... для нас, знавших Алексея, он останется в памяти поющим, добрым, улыбчивым. Для тех, кто не знал его, именно таким он встанет из песен». И лишь после ухода Фатьянова из жизни о нем вспомнили в Союзе писателей, в издательствах — ах, как же это получилось, что при жизни его не было издано ни одного поэтического сборника или даже сборника песен, а имя поэта было разбросано по множеству не его изданий. Естественно, что первым проявил инициативу В.Соловьев-Седой. И уже в 1962 году вышла небольшим тиражом тетрадь — «Песни и стихи Алексея Фатьянова», сразу же ставшая раритетом. И лишь через десять лет в издательстве «Советский композитор», опять благодаря В.Соловьеву-Седому, вышел красочно оформленный сборник стихов-песен Алексея Фатьянова. «Листая этот сборник, — вспоминал в 1989 году журналист В.Викторов, — Соловьев-Седой сказал: «А ведь стихи Алеши и без нашей музыки обошлись бы». И стал читать их вслух, как вообще читают стихи, неспешно и внятно. А те, кто был, заслушивались и удивлялись: вот, оказывается, что такое настоящий поэт. Его хоть с музыкой, хоть без музыки слушай, все равно поэт. А композитор подумал и еще сказал: «И все-таки хорошо, что с музыкой, потому что часто у нас книги выпускают и перевыпускают по блату, а песню через знакомых не устроишь. Она — птица большая, поют ее — жива, не поют — тюкнулась в болото и забылась». Сборник стихов-песен послужил колокольным призывом проводить на родине поэта регулярные праздники песен Алексея Фатьянова. Этот праздник вышел за пределы города Вязники и стал впоследствии всероссийским. В самих Вязниках праздник проходил на центральной городской площади — Солнечной, Солнечной Поляночке. Тут собираются в этот день не только вязничане, но и множество гостей — известные певцы, поэты, композиторы, писатели. А в 1980 году издательством «Советская Россия» выпущен, наконец, сборник стихов и песен Алексея Фатьянова «Однополчане». Если товарищ домой не вернется, Верные другу, мы встанем тесней. В наших сердцах он навек остается. Так повелось у друзей.

 Отправлено: 07.09.07 22:45. Заголовок: Re:

Про Клавдию Шульженко. Заметьте - авторы те же.

Скрытый текст

…И МЕЖДУ СТРОЧЕК СИНИЙ ПЛАТОЧЕК… К 95-ЛЕТИЮ КЛАВДИИ ШУЛЬЖЕНКО Авторы: Леонид ШЕМЕТА, Владимир ПОЛОНСКИЙ …После каждой песни зал взрывался грохотом аплодисментов. На сцену выносили букеты цветов, а разноцветный дождь их продолжался с верхних ярусов и боковых лож. И казалось, что певица равнодушна к своему успеху, ведь она давно увенчана лаврами всенародной любимицы, ее визитные карточки-песни стали общенародным достоянием, и нет, по-видимому, ни одного человека «от Москвы до самых до окраин» огромной державы, который не напевал бы хоть иногда какую-либо ее песню… …И вот она плавно поднимает руки вверх, разведя ладони в стороны, и зал затихает. Потом она поднимает голову, …закрывает глаза... ...Именно так было в тот горестный день 22 июня 1941 года, в теплом розовом Ереване. Ее концерт не был отменен — тут не ждали бомбежек. Но все понимали, что во многих семьях наступают часы прощания — военная разлука встала у порогов. Когда начала петь «Руки»: ...Нет, не глаза твои я вспомню в час разлуки, не голос твой услышу в тишине... — слезы подступили к глазам — ведь война надолго, а то и навсегда разведет миллионы рук. И песня неожиданно получила новый смысл. Вот отзвучал последний аккорд... и в зале каменела тишина. Только когда она сделала движение в сторону кулис, раздались нарастающие волнами аплодисменты, и она почувствовала, что искусство ее всегда будет нужным, любимым. Потому что была она не просто эстрадной певицей, а выдающейся актрисой своего театра интимно-лирической песни. Ее героини — юные искренние девушки, пораженные таинством любви, молодые женщины, умудренные жизненными коллизиями дамы. Все они — богатого душевного склада и преподносят слушателям-зрителям элегические повествования о любви, проникновенные романсы о верности, шуточные и озорные песни. И все это — доверительно, без артистично-наигранной сентиментальности и эффектной надрывности и фальши. Голос и его интонации, скупые, но выразительные жесты, мимолетные телесные движения — это составные части живого песенного образа... ...Семнадцатилетняя дочь бухгалтера на железной дороге Клавдия Ивановна Шульженко решила испытать судьбу и поступить, не имея соответствующего образования и опыта, на сцену Харьковского русского драматического театра. Театром тогда руководил опытный режиссер, авторитетный в театральных кругах не только Харькова, тогдашней столицы Украины, но и далеко за его пределами. В ответ на предложение Н.Синельникова что-нибудь прочесть Клавдия Шульженко заявила, что лучше споет. — Ну что ж, споем. И аккомпанировать вам будет пианист... — он позвал к роялю молодого человека по имени Дуня. Им оказался заведующий музыкальной частью театра, еще даже не начинающий композитор Исаак Дунаевский. Впоследствии они поддерживали дружеские отношения до последнего дня. Правда, весьма скромно творческое сотрудничество Клавдии Шульженко и Исаака Дунаевского — в ее песенном репертуаре вряд ли можно насчитать десяток песен Дунаевского... …А в тот памятный весенний день 1923 года Клавдия Шульженко впервые выступила перед слушателями — это были работники театра, знавшие толк в сценических действах. А она впервые пела со сцены свою любимую с детства песню — «Розпрягайте, хлопці, коні». Известно, что песня эта своей популярностью приобрела славу народной, а это уже затмило имя ее малоизвестного автора — Д.Багацкого. Закономерно и то, что когда Клавдия Шульженко приступила в 1937 году к работе над своей первой пластинкой, для записи она выбрала именно эту песню. ...Николай Николаевич Синельников внимательно прислушивался к голосу этой скромной и симпатичной девушки и присматривался к ее поведению на сцене. Будучи замечательным наставником и педагогом, не говоря уже об опыте режиссерском, он усмотрел в Клавдии Шульженко задатки большого таланта. Но не драматической актрисы. Видимо, Н.Синельников тогда и понял, что специфика певческих особенностей амбициозной девушки сможет приобрести впоследствии характер театра одной исполнительницы. И он принял Клавдию Шульженко в коллектив театра. Правда, никаких значительных ролей она не получила, да она и не стремилась к ним. Ей были предоставлены неограниченные возможности петь! То ли в спектаклях, то ли в дивертисментах, то ли в концертах. «Ты должна играть песню и при этом исполнять в ней все роли». Эти слова Николая Синельникова она помнила всю жизнь, они просто были животворным законом ее творчества. ...И она пела, пела, пела. На концертных площадках, в рабочих клубах... Пела песни не очень высокого уровня — это были душещипательные и «жестокие романсы»… Это были очень популярные «Кирпичики» или «Шахта №3». Хотя подобные песни в исполнении Клавдии Шульженко и имели сезонный успех у невзыскательной харьковской публики, сама певица все же поняла, что ей необходим свой репертуар. Поиск «своих» авторов привел ее к знакомству со студентом Харьковской консерватории Юлием Мейтусом, который только начинал испытывать свои силы в композиции. А молодой харьковский поэт Евгений Брейтигам получил возможность заявить свои поэтические строки исполнением их со сцены Клавдией Шульженко в виде песен. Так начал формироваться репертуар певицы. Такие песни, как «Красный мак», «На санках», «Красная Армия», а затем и джазовая мелодия Джонстона «Силуэт», обработанная Ю.Мейтусом и подтекстованная Е.Брейтигамом, были доброжелательно приняты харьковской публикой. ...В 1928 году Клавдия Шульженко умчалась в Ленинград в поисках своей синей птицы. Конечно, не случайно ею был выбран Ленинград. В те годы в Москве и Ленинграде собирались лучшие эстрадники — композиторы, поэты, певцы, музыканты. Естественно, утвердиться на эстраде удавалось далеко не всем обладателям талантов — ведь не каждому творческую дорогу освещала лучезарная улыбка Госпожи Удачи... И вот 5 мая 1928 года на сцене Ленинградского мюзик-холла состоялось дебютное выступление Клавдии Ивановны Шульженко. Ее успех превзошел все ожидания. Вместо запланированных двух песен Ю.Мейтуса довелось исполнить все семь, составлявших ее репертуар. Молодая исполнительница уверилась, что перо, заветное перо легендарной синей птицы уже в ее руках. И она, как мы знаем, не ошиблась, ее ожидал новый успех, на этот раз — на сцене столичного мюзик-холла. Она выступила в спектакле «Условно убитый» с музыкой Дм.Шостаковича. Тут произошла еще одна знаковая встреча двух восходящих звезд — Клавдии Шульженко и руководителя московского теа-джаза Леонида Утесова. И возникшая между ними дружеская симпатия тоже не угасала до последнего дня… А замуж Клавдия Шульженко вышла за начинающего, но уже приобретавшего известность мастера разговорного жанра Владимира Коралли. После всего нескольких, но достаточно ярких выступлений на сценах Ленинграда и Москвы пришел успех и уверенное ожидание всеобщего признания. Она легко стала штатной артисткой Ленинградского мюзик-холла. Тут она не только пела, но и проявляла свой драматический талант. На нее обратили внимание кинематографисты. И вот Клавдия Шульженко и Владимир Коралли снялись в кинофильме режиссера М.Авербаха «Кто твой друг?». А режиссер фильма «На отдыхе» предложил Клавдии Ивановне спеть песню вместо актрисы, игравшей главную роль. Через некоторое время фонограмма этой песни, переписанная на пластинку, была выпущена фабрикой «Ленкино» без указания фамилии исполнительницы. Так случился дебют Клавдии Шульженко в звукозаписи в 1937 году. Фамилия была уже на слуху у деятелей Главпласттреста, выпускавшего пластинки, и потому Клавдия Ивановна оказалась в студии звукозаписи Ленинградской экспериментальной фабрики грампластинок. Клавдия Ивановна очень придирчиво относилась к выбору песен, подлежащих увековечению в пластмассе, и сразу же отказалась от обитавших на эстраде шлягеров. Она остановила свой выбор на уже упоминавшейся «Розпрягайте, хлопці, коні» и русской народной песне «До свидания, тихий Дон». Мягкая, раскованная манера исполнения привлекла слушателей, хотя и нужно отметить, что на этих двух песнях лежал модный тогда налет эстрадности и танцевальности. Пластинка быстро разошлась, и Клавдию Шульженко пригласили работать над целой программой грамзаписи. Певица выбрала песни интимно-лирического направления. Это, конечно, «Песенка о юге», мелодия которой была написана Ежи Петербургским еще в 30-е годы, и у нас известная как «Утомленное солнце», это и танго «Портрет» из репертуара Л.Утесова, и пронзительно нежная «Дружба» из репертуара Вадима Козина, и всегда любимый ею «Силуэт» Джонстона в обработке Ю.Мейтуса, и ряд других песен… Но вот что всегда было характерным для Клавдии Шульженко — бесхитростные тексты песен с непритязательными и простыми мелодиями никогда не вызывали ощущения банальности, привычности, заштампованности. По-видимому, это результат особого душевного настроя, чистоты, искренности исполнения, сердечности. Как-то Владимир Коралли, подбирая для жены репертуар, обратил внимание на романс Ильи Жака на слова Лебедева-Кумача под названием «Руки». Его уже пели разные исполнители, но... Клавдии Ивановне романс очень понравился, она стала его петь. И произошло чудо превращения — песня превратилась в взволнованный рассказ о большой романтической любви. Популярность романса и его исполнительницы росли от концерта к концерту. А вскоре появились и первые пластинки с записью романса «Руки», который стал жемчужиной предвоенного репертуара Клавдии Шульженко. А творческий портрет джаз-оркестра Якова Скоморовского с приходом Клавдии Шульженко и Владимира Коралли преобразился. Яркая и притягательная манера исполнения Клавдии Шульженко стала замечательным вокальным орнаментом всех выступлений оркестра. Поэтому именно ей довелось формировать песенный репертуар, включая в него уже известные песни И.Дзержинского, К.Листова, И.Дунаевского и других авторов. Продолжал тему элегической любви в песнях для Клавдии Ивановны Илья Жак, оставивший в памяти поклонников песенного творчества Клавдии Шульженко такие шедевры, как «Встречи», «В вагоне поезда», и, конечно, обработанную им песню Николаса Бродского «Записка». Не только грустные и печальные песни исполняла Клавдия Шульженко, не только элегические мотивы в ее голосе покоряли концертные залы. Лихой «Андрюша» Ильи Жака, озорные «Кукарача» и «Челита» мексиканского композитора Фернандеса поселились едва ли не в каждом дворе, стали постоянными и непременными участниками всяких торжеств — семейных застолий, молодежных встреч, народных гуляний. Клавдия Шульженко вошла в каждый дом… Осенью 1939-го был проведен 1-й Всесоюзный конкурс артистов эстрады. Авторитетное и крайне строгое жюри во главе с И.Дунаевским даже не присудило никому первой премии, хотя в числе конкурсантов было немало талантливых артистов — Арк.Райкин, Арк. Погодин, К.Джапаридзе, Д.Пантофель-Нечецкая и др. «Челита», «Девушка, прощай» и «Записка» — все три песни, представленные Клавдией Шульженко, произвели на жюри и зрителей неизгладимое впечатление. Она стала лауреатом конкурса. Росла популярность Клавдии Шульженко. Два мощных завода Грампласттреста выпускали огромное количество пластинок с записями Шульженко, которые на прилавках не задерживались… Клавдия Шульженко и Владимир Коралли, расставшись с оркестром Якова Скоморовского, возглавили другой популярный джаз-оркестр, руководителем которого стал известный трубач Алексей Семенов. В этом коллективе Клавдия Ивановна получила значительную самостоятельность в выборе репертуара, что, естественно, представило более широкие возможности для дальнейшего совершенствования. И к песням, принесенным из оркестра Скоморовского, добавились и новые, преимущественно веселые, лирические, с шутливыми грустинками. Это были «Дядя Ваня», «Сочи», «Мама» М.Табачникова, «О любви не говори» М.Феркельмана, «Упрямый медведь» Б.Фомина и множество иных, составивших золотой фонд довоенной эстрадной лирической песни. …Возвратившись из Еревана в Ленинград, джаз-оркестр под управлением Клавдии Шульженко и Владимира Коралли вошел в состав концертной фронтовой бригады. Певица была изумлена, когда после первых же концертов бойцы начали просить ее исполнять песни мирные, довоенные, еще из той жизни, где не было артналетов, бомбежек, атак… Раздавались требования, чтобы она выступала не в военной форме, а в мирных концертных одеждах. Так велика была тяга к тому мирному времени, которое солдаты хотели возвратить. …Ранней весной 1942 года Клавдия Шульженко и руководимый ею и Владимиром Коралли фронтовой оркестр выступали в воинской части, охранявшей под Ленинградом легендарную «дорогу жизни» по льду Ладожского озера. После одного из концертов они познакомились с военным корреспондентом Михаилом Максимовым, который предложил Клавдии Шульженко новый текст уже известной с лета 1940 года песни Ежи Петербургского «Синий платочек». До этого Клавдия Шульженко «Синий платочек» не исполняла, считая его несколько примитивным. Как известно, «Синий платочек» со словами Якова Галицкого («Синенький скромный платочек падал с опущенных плеч…») летом 1940 года был записан на пластинку Изабеллой Юрьевой, затем Екатериной Юровской, вслед за ней — Лидией Руслановой… …Но когда Клавдия Шульженко спела «Синий платочек» с текстом Михаила Максимова сначала для себя, безошибочное чутье замечательного и очень взыскательного мастера эстрадной песни убедило ее в предстоящем успехе именно этого варианта. И, как известно, она не ошиблась… Следует отметить, что Шульженко мастерски сочетала лирический, сентиментальный настрой ряда своих произведений с военными, призывными песнями. Очень естественно сочетался «хороший и пригожий» «дядя Ваня» с призывными строками «синего платочка», а просто военные песни тех лет «Мы из Одессы моряки», «Давай закурим», «Моя тень» соседствовали с довоенной «Не жалею», философски задумчивой «Часы» или с залихватскими «Точно», «Ягода»... Летом 1945 года руководимый К.Шульженко, Вл.Коралли и А.Семеновым оркестр прекратил свое существование. Это была настоящая производственная необходимость, поскольку джазовая направленность оркестра с его ритмикой, танцевальностью, обилием мощных и звонких музыкальных инструментов не только не способствовала, даже препятствовала установлению той доверительности между исполнителем и залом, того контакта между ними, от прочности которого зависит и уровень мастерства исполнителя. Помня мудрость своего первого наставника — Николая Николаевича Синельникова, она считала, что сыграть, поставить песню как спектакль можно лишь оставаясь с залом наедине. И начались первые сольные концерты Клавдии Шульженко. Правильность принятого певицей решения подтвердилась: восторженно встречали каждую песню. Пресса не скупилась на похвальные отзывы и рецензии. Так она начала создавать Театр одной певицы, мечты о котором посеял в ее душе Николай Синельников еще в 30-е годы. Вначале ей аккомпанировал бывший аккордеонист оркестра, затем в течение нескольких лет — выпускница Одесской консерватории. Тепло встречали слушатели и старые песни из джазового репертуара — «Не тревожь ты себя, не тревожь» В.Соловьева-Седого, «Былое увлечение» О.Строка, «Старые письма» Е.Розенфельда, «Песенку о мужьях» М.Воловаца, и новые, особенно такие, как «Девушка милая» В.Сорокина. «Встреча с поэтом» — музыкальная новелла на мелодию вальса А.Хачатуряна к драме М.Лермонтова «Маскарад» оказалась для широкого круга слушателей необычным подарком. Над постановкой «Встречи с поэтом» Клавдия Ивановна долго работала со своим старым другом поэтом Павлом Германом… …Расставшись с джазом, Клавдия Шульженко как бы вышла из «зоны особого внимания» высоких идеологических инстанций в период развертывания «холодной войны». Ведь эстрада с ее западническими джазами, со всеми этими низкопоклонническими перед «растленной буржуазной культурой» танцевальными ритмами, упадочничеством в его различных проявлениях была прибежищем для чуждых советскому искусству явлений. Строгое вето опустилось и на терминологию — из эстрадного лексикона даже исчезли все эти страшные слова — джаз, танго, фокстрот, румба, бостон… …Естественно, формировать репертуар стало трудно. Требовалось разрешение главного репертуарного комитета, который многие песни не пропускал из-за наличия в них то ли джазовых интонаций, то ли танцевального стиля в западной манере. На помощь Клавдии Шульженко, ее Театру исполнительницы интимно-лирической песни пришли друзья-композиторы А.Островский, М.Табачников, А.Лепин, З.Левина, И.Дунаевский. Все они приложили немало сил, чтобы сохранить на эстраде такое уникальное и любимое народом явление, как Клавдия Шульженко... Тем не менее, репертуар пополнялся недостаточно, программы разрабатывались уныло долго и придирчиво-тщательно. Грамзаписи стали редкими, и потому певица долгое время вообще не появлялась в студиях звукозаписи. А в 1952 году Клавдия Шульженко бросила вызов борцам за так называемую идеологическую чистоту советской эстрады — записала на пластинку испанскую песню «Голубка». Русский текст к всемирно известному танго 30-х годов «Ла палома» Себастьяна Ирадье был написан Т.Сикорской и С.Болотиным, а для фортепиано мелодию «Голубки» переложил новый аккомпаниатор певицы Борис Мандрус. Эстрадное затишье было прорвано бурным успехом новой работы Клавдии Шульженко. Небывалый тираж пластинки был вызван ее невероятным спросом! Этому, правда, способствовала и другая запись, на другой стороне той же пластинки — «Простая девчонка», песня тоже испанского происхождения и также обработанная для фортепиано тем же Борисом Мандрусом. Песня была подтекстована тоже Т.Сикорской и — о ужас! — исполнялась певицей в крамольном ритме танго… …И вот наступили политические перемены. Они оживили эстраду. Резко начал улучшаться и репертуар Клавдии Шульженко. В 1954 году она появилась в эстрадном киноревю В.Строевой «Веселые звезды» с двумя песнями И.Дунаевского — «Звезды» и «Молчание», написанными специально для нее. Увы, это была их последняя совместная работа. …По-прежнему в Театре одной исполнительницы интимно-лирической песни госпожой репертуара оставалась любовь, любовь, любовь… Но будучи всегда патриотом своей Отчизны, Клавдия Шульженко не замыкалась в притягательном и волнующем мире любви. Она пела о дружбе и мире между народами, о прошедшей войне, о студенческой жизни, о детях и родителях. И, как это бывало у нее всегда, ярким орнаментом выступлений становились и задорные, шуточные, веселые песни. Ах, милая и добрая Клавдия Ивановна Шульженко! Сколько душ согревал ее неповторимый голос с разнообразными и многозначительными интонациями! …Возобновилась совместная работа Клавдии Шульженко с замечательным пианистом-виртуозом и композитором Александром Цфасманом. Вершиной исполнительского мастерства стала удивительная жемчужина всего послевоенного творчества Клавдии Шульженко — «Три вальса». Краткий и до предела емкий текст песни создает колоритный и при том простой и типичный образ девушки, женщины, дамы, в психологическом портрете которой сочетаются обыкновенные качества любящей невесты, жены, матери. Все это было до боли знакомо, близко всем слушателям, а в особенности — слушательницам. Такая песня в таком исполнении всегда будет Госпожой в Театре интимно-лирической песни Клавдии Ивановны Шульженко. …Несмотря на возраст, Клавдия Шульженко много гастролировала, часто появлялась на телеэкранах. Она запомнилась и своим участием в легендарных «Голубых огоньках». Она стала метром эстрады. Много времени уделяла грамзаписи. «Пластинка стала не только средством распространения, — говорила Клавдия Шульженко, — специально предназначенным для знакомства широкого круга слушателей с искусством… но и средством контроля, самопроверки исполнителя…» 10 апреля 1976 года певица отмечала в Колонном зале свое 70-летие. Центральное телевидение запечатлело праздничный концерт по этому поводу. Леониду Утесову принадлежат добрые слова, сказанные в адрес юбиляра: «В нынешнем концерте были представлены песни разного характера. Были и такие, которые прошли с ней почти весь творческий путь, но ни одна из них не устарела. Иногда сами поэты и композиторы удивляются умению певицы открывать в песне такие стороны, о которых они даже не догадывались...». В том юбилейном концерте снова звучали «Не жалею», «Руки», «Вальс о вальсе», «Три вальса», «Былое увлечение»… и многие другие, составившие гордость, красу и славу Театра одной исполнительницы интимно-лирической песни — народной, действительно народной артистки Союза Клавдии Ивановны Шульженко. …Она ушла из жизни 18 июня 1984 года. Не хочется мириться с тем, что созданный ею Театр одной исполнительницы интимно-лирической песни не будет продолжен ее последовательницами. А они есть…

 Отправлено: 09.09.07 20:01. Заголовок: Re:

Случайный вальс:

Скрытый текст

Песня «Случайный вальс» написана в 1943 году в соавторстве композитора Марка Фрадкина и поэта Евгения Долматовского по личному распоряжению командующего Сталинградским фронтом Рокоссовского. Дело в том, что в Ставке Верховного главнокомандующего готовили секретное наступление на Курской дуге и перед советской контрразведкой поставили задачу: убедить немцев в том, что никаких активных действий не готовится. Советская разведка располагала сведениями, что аналитики абвера судят о готовящихся наступлениях по тому, какие песни звучат в советском радиоэфире – лирические или патриотические. Рассчитывая на убежденность фашистов в собственных социологических данных, композиторов попросили сочинить нечто лирическое и они написали её за одну ночь в вагоне поезда армии Рокоссовского, который шёл по маршруту Сталинград – Елец. В первоначальном варианте они назвали песню «Офицерский вальс». Между прочим, в первом варианте текста было иначе: «Ночь коротка/ спят облака/ и лежит у меня на погоне/ незнакомая ваша рука». Легенда гласит, что прослушав песню, Сталин якобы сказал: «Как это хрупкая девушка достанет до плеча нашего боевого офицера? Он разве не гигант? Армию хотите принизить? И потом, зачем вальс – офицерский? Офицер воевать должен, а не танцевать». Высочайшую директиву срочно передали авторам. Так вальс стал «случайным», а «погоны» превратились в «ладони». Случайный вальс Слова: Е. Долматовский Музыка: М. Фрадкин Исполняет: Л.Утесов (1943г.) Ночь коротка, Спят облака, И лежит у меня на ладони Незнакомая ваша рука. После тревог Спит городок Я услышал мелодию вальса И сюда заглянул на часок. Хоть я с вами совсем не знаком, И далеко отсюда мой дом, Я как будто бы снова Возле дома родного. В этом зале пустом Мы танцуем вдвоем, Так скажите хоть слово, Сам не знаю о чем Будем кружить, Петь и дружить, Я совсем танцевать разучился И прошу вас меня извинить Утро зовет Снова в поход Покидая ваш маленький город, Я пройду мимо ваших ворот Хоть я с вами совсем не знаком, И далеко отсюда мой дом, Я как будто бы снова Возле дома родного. В этом зале пустом Мы танцуем вдвоем, Так скажите хоть слово, Сам не знаю о чем

С сайта советских песен - комменты:

Скрытый текст

Светлый и одновременно очень грустный вальс тогда знали и пели, пожалуй, все. Написан он был в 1943-м, но история начинается много раньше. В одном из февральских номеров газеты Юго-Западного фронта "Красная армия" за 1942-ой год было опубликованно стихотворение Евгения Долматовского "Танцы до утра". "Стихотворение это я написал почти с натуры, - рассказывает поэт. - ещё первой тяжёлой военной зимой я заметил, что никакая сложность обстановки, беда на могут заглушить то, что принадлежит лишь мирным временам и именнуется лирикой." В декабре 1942-го года Долматовский встретил композитора Марка Фрадкина. На трофейном аккордеоне он наиграл мне вальсовую мелодию. Авторов пригласили на заседание Военного совета фронта, вручили обоим боевые награды - ордена Красной Звезды и попросили познакомить их с новыми песнями. Евгений Долматовский рассказал о нашей задумке - превратить стихотворение "Танцы до утра" в песню. Должно получится нечто вроде офицерского вальса. И следующей ночью, в пути, в вагоне, родился долго вынашиваемый "Офицерский вальс"... Спустя время поэт и композитор заменили офицерское название. Вальс стал называться "Случайным". А вот еще Вскоре после победного завершения Сталинградской битвы Фрадкина и Долматовского вызвали на Военный совет фронта. Начальник Политуправления Сергей Галаджев дал задание срочно сочинить офицерский вальс. Почему "офицерский" ? Причины были довольно специфические. В Красной Армии только что произошла реформа - ввели новые офицерские звания и погоны со звездочками, как при царе. Многие из новоиспеченных пролетарских офицеров отказывались надевать такие погоны. Чтобы поднять престиж офицерского звания, Рокоссовский на своем фронте велел Начполитупру провести соответствующую идеологическую работу. Те приказали сочинить песню, прославляющую офицеров.

 Отправлено: 09.09.07 20:48. Заголовок: Re:

Пахмутовская "Надежда":

Скрытый текст

История одной размагниченной песни "Надежда", от которой отказался Кобзон Раиса ВИВЧАРЕНКО (Москва) Песня "Надежда" была написана в 1971 году композитором Александрой Пахмутовой и поэтом Николаем Добронравовым. Исполнить ее первым предложили Иосифу Кобзону, но он отказался. Тогда текст и ноты песни были посланы другим исполнителям, в том числе Анне Герман в Варшаву. Именно исполнение песни "Надежда" Анной Герман и стало классическим. Песня была написана на рубеже 60-70-х годов. Помните? Стенки "Хельга", чешский хрусталь, сапоги "по блату" и бесконечный Иосиф Давыдович Кобзон по телевизору. А еще — пионерские лагеря, массовики-затейники, бег в мешках, танцплощадки, где неприступные учительницы чинно и благородно вальсировали с неказистыми пионервожатыми под песню "Один раз в год сады цветут". Именно в это время и родилась песня "Надежда". Первым исполнителем песни "Надежда" стал актер МХАТ Юрий Пузырев (изначально песня задумывалась для мужского голоса), но авторы остались не очень довольны записью. Решили, что ее должен спеть Иосиф Кобзон. Однако, посмотрев клавир, он не увидел в этой песне "шлягера" и отказался. Кстати, позже Иосиф Кобзон все-таки включил песню "Надежда" в свой репертуар и часто исполнял ее на концертах. Наверное, он не раз пожалел о том, что когда-то не разглядел в "Надежде" настоящий хит. В 1973 году редактор фирмы "Мелодия" Анна Качалина послала в Варшаву Анне Герман несколько новых советских песен, среди которых была и "Надежда". Герман в то время только-только оправилась от страшной автокатастрофы и, увидев "Надежду", сказала: "Я буду ее петь! Во что бы то ни стало!". Приехав в 1974 году в Москву, Герман записала песню на "Мелодии". Когда Пахмутова и Добронравов услышали ее, они разом решили: " Это именно то, что нужно!". "Надежда" стала одной из первых композиций, которую Анна Герман спела после выздоровления, что, согласитесь, было символично. После этого гастроли Анны Герман в Советском Союзе сопровождались всенародным психозом. Народ встречал ее транспарантами "Мы любим тебя, Анна", в кассы выстраивались километровые очереди. "Надежда" звучала на улицах, изо всех радиоприемников. На концертах Анна получала огромное количество записок с просьбой спеть эту песню. И, к огромной радости зрителей, Анна каждый раз исполняла "Надежду" в завершение программы. Фактически исполнение Герман стало единственным классическим вариантом песни. Кстати, у советских и российских космонавтов "Надежда" была своеобразным "талисманом". У них стало традицией слушать песню перед каждым полетом. В 1975 году песня "Надежда" стала лауреатом "Песни года", но спеть ее в Концертной студии Герман не смогла (у нее не получилось приехать в Москву), "Надежду" исполнил тогда Муслим Магомаев. И ему пришлось исполнять ее несколько раз. Зрители просто не давали объявить следующего певца. Пришлось петь еще и еще. Впоследствии Анна Герман несколько раз снималась на Советском телевидении с песней "Надежда", но по личному приказу председателя Госкомитета по телевидению и радиовещанию Лапина эти записи были размагничены. С песней "Надежда" связано несколько легенд. Например, рассказывают, что один наш летчик, служивший в Афганистане, был чудом спасен из горящего вертолета, сбитого "духами". Шанс выжить был один на миллион. Он выжил. И всю оставшуюся жизнь считал, что выздоровление пришло к нему благодаря песне "Надежда", которую ему в госпитале пела Эдита Пьеха. Сама Эдита Станиславовна частенько сетует на то, что Александра Пахмутова всегда предпочитала исполнителей-мужчин и ей досталось совсем немного из песен композитора. Есть еще одна то ли легенда, то ли быль. Двое чилийских мальчишек, побывавших в Артеке и выучивших там "Надежду", попали после пиночетовского переворота 1973 года в тюрьму у себя на родине. Они сумели оттуда переправить в СССР пленку с записью песни про "синие московские метели" в своем исполнении. Представляете, какой-нибудь октябренок Олесь читает о зверствах Пиночета, смотрит на портрет чилийского мальчика в газете "Пионерская правда", который надо вырезать и прислать в редакцию, чтобы журналисты в знак протеста отправили его в Чили. Юные читатели забросали тогда резиденцию генерала Пиночета миллионами открыток. И — хотите верьте, хотите нет — вытащили этих ребят из застенков! Год назад на Первом канале вышла программа Яны Чуриковой "Надежда. История песни". Так вот ее авторы поехали в Чили и отыскали Альваро Торо Вегу. Того самого, которого Пиночет держал в застенках и который спел в тюрьме эту песню вместе с Орасио Лиром и прислал ее в СССР! Вот такая история.

 Отправлено: 10.09.07 22:12. Заголовок: Re:

Ага! Есть! Правда пока совсем капу-капу. Но все же - как появилась песня "Вторая ударная":

Поисковое движение Удмуртии

Скрытый текст

(К пятилетию республиканского объединения) По приглашению поисковиков Татарстана в апреле 1989 года двадцать пять курсантов ижевского клуба “Память” приняли участие во Всесоюзной Вахте памяти в Мясном Бору Новгородской области. Здесь в 1942 году воевала и попала в окружение 2-ая Ударная армия. Консультантом в этой экспедиции стал ветеран войны, сражавшийся в той легендарной армии, Алексей Семенович Солодянкин. Там же, в “Долине смерти”, у него родились стихи, которые потом легли на музыку и стали отрядной песней: Легко ли о павших солдатах, поверьте, Спустя столько лет нам вести разговор. Кто шел на фашиста “Долиною смерти”, Стараясь отбить у врага Мясной Бор.

Это с коноплевского сайта

 Отправлено: 11.09.07 07:12. Заголовок: Re:

Keto пишет:

цитата:

Ага! Есть!

 Отправлено: 10.09.07 22:42. Заголовок: Re:

АЙ МАЛАДЦА! ПАНИМАИШЬ ДУША ПАЁТЬ!

 Отправлено: 10.09.07 22:49. Заголовок: Re:

Пущай поеть - оно полезно

 Отправлено: 12.09.07 16:42. Заголовок: Re:

"В лесу прифронтовом"


Скрытый текст

В лесу прифронтовом Музыка М. Блантера, слова М. Исаковского Редкое долголетие суждено замечательной песне «В лесу прифронтовом», созданной поэтом Михаилом Исаковским и композитором Матвеем Блантером. Как родилась она? М. В. Исаковский отвечал на этот вопрос так: «Стихи написаны на Каме, в городе Чистополе, когда шел второй год войны. Работая, представил себе русский лес, чуть-чуть окрашенный осенью, тишину, непривычную для солдат, только что вышедших из боя, тишину, которую не может нарушить даже гармонь. Послал стихи старому товарищу, композитору Матвею Блантеру (с ним создавали «Катюшу»). Спустя несколько месяцев услышал по радио, как «В прифронтовом лесу» исполняет Ефрем Флакс». Блантер избрал для песни форму вальса. Чудесная мелодия звучит, словно живое человеческое дыхание, она пробуждает воспоминание о родном доме, о мирной жизни. К оригинальным мотивам композитор «пристраивает» хорошо знакомые каждому интонации старинного вальса «Осенний сон», и это связывает песню с чем-то очень дорогим, не омраченным в памяти никакими тяготами войны. — В лирических песнях, которые мы писали во время войны, — вспоминает М. Блантер, — хотелось дать возможность солдату «пообщаться» с близкими, высказать сокровенные думы свои, высказать их подруге, невесте, жене, находившимся где-то за тридевять земель, в далеком тылу. Но «В лесу прифронтовом» — не только лирика. Эта поистине удивительная песня написана с высоким гражданским чувством и мужественной силой. Ее мелодия звучит как призыв к борьбе, она зовет на бой с ненавистным врагом. Рассказывают, что когда в 1943 году песня «В лесу прифронтовом» впервые прозвучала в эфире, на радио позвонил солдат, лечившийся после ранения в одном из московских госпиталей: — Гармонист, что «Осенний сон» играл, — я был. Фамилию автора не расслышал, наверное, из наших бойцов? Неужели нет? Откуда же он про меня знает? Словно всю войну рядом... Да, эта песня была близкой и родной для каждого фронтовика.

Текст песни:
Скрытый текст

Музыка: Блантер М. Стихи: Исаковский М. С берез неслышен, невесом Слетает желтый лист. Старинный вальс "Осенний сон" Играет гармонист. Вздыхают, жалуясь, басы, И, словно в забытьи, Сидят и слушают бойцы, Товарищи мои. Под этот вальс весенним днем Ходили мы на круг, Под этот вальс в краю родном Любили мы подруг. Под этот вальс ловили мы Очей любимых свет. Под этот вальс грустили мы, Когда подруги нет. И вот он снова прозвучал В лесу прифронтовом, И каждый слушал и молчал О чем-то дорогом. И каждый думал о своей, Припомнив ту весну, И каждый знал - дорога к ней Ведет через войну. Пусть свет и радость прежних встреч Нам светит в трудный час. А коль придется в землю лечь, Так это только раз! Но пусть и смерть в огне, в дыму Бойца не устрашит, И что положено кому, Пусть каждый совершит. Так что ж, друзья, коль наш черед, Да будет сталь крепка! Пусть наше сердце не замрет, Не задрожит рука. Настал черед, пришла пора, Идем, друзья, вперед! За все, чем жили мы вчера, За все, что завтра ждет! С берез неслышен, невесом Слетает желтый лист. Старинный вальс "Осенний сон" Играет гармонист. Вздыхают, жалуясь, басы, И, словно в забытьи, Сидят и слушают бойцы, Товарищи мои.

 Отправлено: 12.09.07 16:44. Заголовок: Re:

Не всегда получается сразу откопать про песню что-то на самом деле интересное. Так что буду потом дополнять

 Отправлено: 12.09.07 22:11. Заголовок: Re:

"Прощай, любимый город"

История:
Скрытый текст

Весной 1942 года на фронте, после настоятельной просьбы бойцов сыграть что-нибудь для души, В. Соловьев-Седой решил попробовать эту мечтательную грустную песню. «Я запел,— вспоминает композитор, — «Прощай, любимый город...». Бойцы в землянке, их было человек тридцать-сорок, со второго куплета начали мне подпевать. И я почувствовал, что песня понравилась, что она дошла до сердец...» Сегодня ее исполняют во всех концах нашей страны и за рубежом. Из воспоминаний В. Соловьева-Седого: «На второй день, попарившись в бане, я уныло поплелся в Главное политическое управление армии. Там меня принял начальник одного из отделов подполковник по званию. Принял, к моему удивлению, тепло, ласково и доброжелательно. Это еще больше настораживало: мягко стелет, значит, будет жестко спать. Встав из-за стола, подполковник сел напротив меня и сказал: — Знаете, Василий Павлович, песня ваша «Прощай, любимый город» очень понравилась бойцам. Тут у нас много политдонесений, хвалят песню. Просят передать ее по радио. Начальство приказало записать на магнитофонную ленту и передавать ее в выпусках «Полевой почты». Я ждал чего угодно, но только не этого. Через два дня я услыхал свою песню по радио в исполнении артистов В. Бунчикова и В. Нечаева. Понятно, что слушал я ее не один, в то время радио не выключалось круглые сутки, непрерывно передавались сводки Совинформбюро вперемежку с песнями, маршами, выступлениями писателей, репортажами журналистов.» «Прощай, любимый город» знали все. Очень скоро песню стал «досочинять» народ «под себя». Парашютисты-десантники пели: Споемте, друзья, ведь завтра в полет, Летим мы во вражеский тыл. Споем веселей, пусть нам подпоет, Кто песен родных не забыл. Партизаны Крыма пели такие слова: Прощай, любимый город! Уходим завтра в горы, И ранней порой Мелькнет за спиной Зеленый мешок вещевой. Народные мстители Ленинградской области подобрали другие строки: Споемте, друзья, про битвы свои В отрядах лихих партизан, Про прошлую жизнь и схватки, бои... Играй веселее, баян! Вечер всегда попутчик в бою, А песня нам силу дает. Вперед же, друзья, за землю свою, За наш за великий народ!

Текст:

Скрытый текст

Слова Александра ЧУРКИНА Музыка Василия СОЛОВЬЕВА-СЕДОГО Споемте, друзья, ведь завтра в поход Уйдем в предрассветный туман. Споем веселей, пусть нам подпоет Седой боевой капитан. Припев: Прощай, любимый город! Уходим завтра в море. И ранней порой Мелькнет за кормой Знакомый платок голубой. А вечер опять хороший такой, Что песен не петь нам нельзя; О дружбе большой, о службе морской Подтянем дружнее, друзья! Припев. На рейде большом легла тишина, А море окутал туман, И берег родной целует волна, И тихо доносит баян. Припев.

 Отправлено: 12.09.07 22:15. Заголовок: Re:

Статья о военных песнях из газеты КГУ:
Скрытый текст

Фронтовые песни... Как они согревали, сколько давали надежд! Уже в предвоенные годы были написаны тексты, наполненные тревожным предчувствием: «Грустные ивы», «Катюша», «Три танкиста». Эти песни приняли мгновенно, и в считанные дни их запела вся страна.. В 1938 году Ворошилов задал вопрос Лебедеву-Кумачу и братьям Покрасс: «Если завтра война, что мы имеем на этот случай?». И вскоре была создана песня «Если завтра война». В первые же дни Великой Отечественной она оказалась в строю фронтовых песен вместе с бессмертной «Вставай, страна огромная», которая впервые вживую была исполнена на перроне Белорусского вокзала. При словах «Пусть ярость благородная вскипает, как волна...», вспоминают очевидцы, наступила невероятная тишина, батальоны стояли с непокрытыми головами. Чувствовалась страшная, испепеляющая мощь народного гнева и благородной ярости. Воевал весь народ, на фронтах и в тылу, воевали и песни: «Три танкиста» побывали на всех фронтах, как и облетевшие их довоенные «Истребители» («Любимый город может спать спокойно»). А что «творила» на фронтах нежная «Катюша»! Она является абсолютной чемпионкой по количеству вариантов и продолжений, сочиненных самим народом - их более ста! Эскадрилья «Нормандия» приземлялась в Бурже на подаренных Россией самолетах с любимой «Катюшей» на устах. Ее они считали «лючшей», как и бойцы французского Сопротивления, и партизаны Болгарии, и антифашисты Испании, ласково называвшие ее «Каталиной». В Италии «Катюша» была партизанским гимном. Когда песню «Темная ночь» записывали на пластинку, то вся первая партия получилась бракованной. Оказалось, что матрица была залита слезами женщины-оператора, которая производила запись. Не смог сдержать слез и великий Чаплин, впервые услышав «Темную ночь». До конца жизни актер часто напевал ее. Василий Павлович Соловьев-Седой однажды после боя спел бойцам песню «Прощай, любимый город», полную грусти и светлой надежды. И тут началась совершенно необъяснимая история: куда бы ни попадала соловьевская концертная бригада, везде просили спеть «Любимый город». Оказалось, что в судьбу песни вмешались фронтовые радисты, которые по боевым рациям распевали ее по всему фронту. Друзья же композитора утверждали, что еще раньше радистов ее запели и разнесли фронтовые соловьи. Удивительны судьбы этих песен! В кинокадрах взятия Орла 5 августа 1943 года наши войска идут на штурм с песней «...Строчит пулеметчик за синий платочек...», написанной поляком Ежи Пербургским - автором прославленного довоенного танго «Утомленное солнце», которым бредила вся Европа. Фронтовой корреспондент Алексей Сурков, прорвавшийся из окружения в районе Истры, попал на минное поле, но чудом остался жив. Той же ночью в землянке он написал письмо жене, в котором было всего 16 строк: «...Ты сейчас далеко-далеко, между нами снега и снега. До тебя мне дойти не легко, а до смерти - четыре шага...»! А в далеком Заполярье, на легендарном полуострове Рыбачий, где проходил участок государственной границы, который немцы так и не смогли перейти ни разу за всю войну, морской пехотинец Николай Букин, никогда до этого не писавший стихи, выплеснул на бумагу слова, ставшие вместе с мелодией Евгения Жарковского, тоже флотского человека, реквиемом североморцам: «Прощайте, скалистые горы!..» Основным музыкальным инструментом на фронтах была гармонь. Наркоматом обороны была издана специальная директива №220, по которой уже к концу 1941-го на фронт было отправлено более 60 тыс. гармоней. И поплыли над окопами и землянками, над бесконечными военными дорогами величавые и светлые песни, живые и трепетные, с чувством, с перебором, с огоньком, с грустинкой... Когда война отхлынула от наших границ и ее яростный вал покатил к Берлину, командование дало песенникам задание «выдать Победу». И эти песни были написаны: «Дорога на Берлин», «Казаки», «Ехал я на Берлин», «Выпьем за Родину», «Марш артиллеристов», «Где же вы теперь, друзья-однополчане» и многие, многие другие. В одной из лучших послевоенных песен поначалу были такие слова: «Мне кажется порою, что джигиты, с кровавых не пришедшие полей...», но Марк Бернес попросил Расула Гамзатова: «Напиши «солдаты, не пришедшие с полей...» Пусть наши «Журавли» будут для всех, погибших в военные годы...» Выпьем горькую на помин души сражавшихся и трудившихся во имя Победы и споем их светлые песни! Василий САВЕЛЬЕВ

 Отправлено: 12.09.07 22:24. Заголовок: Re:

"Прощайте, скалистые горы!"
Текст:
Прощайте, скалистые горы

Автор текста ( слова ) - Н. Букин, композитор ( музыка ) - Е. Жарковский

Скрытый текст

Прощайте, скалистые горы, На подвиг Отчизна зовёт. Мы вышли в открытое море В суровый и дальний поход. А волны и стонут, и плачут, И плещут на борт корабля. Растаял в далёком тумане Рыбачий - родимая наша земля. Растаял в далёком тумане Рыбачий - родимая наша земля. Корабль наш упрямо качает Крутая морская волна, Поднимет и снова бросает в кипящую бездну она. Обратно вернусь я не скоро, Но хватит для битвы огня. Я знаю, друзья, что не жить мне без моря, Как море мертво без меня. Нелёгкой походкой матросской Иду я навстречу врагам, А после с победой геройской К скалистым вернусь берегам. Хоть волны и стонут, и плачут, И плещут на борт корабля, Но радостно встретитГероев Рыбачий, родимая наша земля. Но радостно встретитГероев Рыбачий, родимая наша земля.

История:
Скрытый текст

знаю, не жить мне без моря…» Издание «Новости закрытых городов» Выпуск N 51 от 28 декабря 2006 19 декабря исполнилось 90 лет со дня рождения Николая Букина, поэта-фронтовика «Прощайте, скалистые горы! На подвиг Отчизна зовет. Мы вышли в открытое море, в суровый и дальний поход…». Слова этой песни известны многим, особенно людям старшего поколения. Они до сих пор вызывают в душе такую бурю эмоций, что по коже бегут мурашки. Многие приписывают слова этой песни народу. Однако автор этих строк - Николай Букин, участник Великой Отечественной войны, поэт, журналист, патриот своей Родины. Николай Букин родился в 1916 году в бедной крестьянской семье в селе Дубро Пермской области. После окончания сельскохозяйственного техникума некоторое время работал сельским учителем. Поступил в Пермский пединститут на факультет русского языка и литературы. В 1940 году был призван в Военно-Морской Флот. На многие тысячи километров протянулся фронт Великой Отечественной войны. И на самом правом фланге этого фронта, у 69-й параллели, вел бой с вражескими ордами отважный гарнизон полуострова Рыбачий. Именно здесь в морской пехоте служил Букин. Моряки называли Рыбачий «гранитным линкором». Дело в том, что защитники полуострова с первых же дней войны оказались отрезанными от материка. С трех сторон их окружало Баренцево море, а со стороны суши – фашисты. И так – почти сорок месяцев! Гитлер требовал от своих генералов во что бы то ни стало захватить хотя бы часть полуострова. Но стойкость и мужество североморцев перечеркнули все планы захватчиков. Отсюда, от скалистых гор Рыбачьего, уходили в море бесстрашные десантники, громившие фашистов на вражеском берегу. «Мне не раз приходилось наблюдать, с какой собранностью и ответственностью, с каким высоким чувством воинского долга уходили североморцы в боевые походы, как крепко они сроднились с кораблем и с морем, ставшими для них родным домом», - писал Букин. Так появились первые строчки: «Я знаю, не жить мне без моря, как море мертво без меня». А разве можно было скрыть на строгих и обветренных лицах мореходов радость, которая озаряет их всякий раз, когда они с победой возвращаются к родным берегам?! Ведь первыми их встречают скалистые горы Рыбачьего! Если впереди он уже виден - значит дома: хоть «волны и стонут и плачут…». Фронтовой треугольник с написанными стихами был отправлен на Большую землю в газету «Краснофлотец». Однажды Букин включил редакционный приемник и неожиданно для себя услышал песню со знакомыми словами. Но долго не мог узнать, кто же автор музыки. Прояснилось это только с приездом в Рыбачий группы ансамбля Северного флота. Автором музыки оказался офицер Евгений Жарковский, который тоже воевал в рядах североморцев. Поэт и композитор подружились и создали, но уже позже, в Москве, еще не одну песню. Да, у песен, как и у людей есть свои биографии, свои истории. Такова история песни «Прощайте, скалистые горы». Однако, не менее популярными стали песни «Когда бушуют ураганы», «Ой, не зря поют девчата», «Когда вспыхнут зори», «Под северным сиянием». После войны Букин жил в Москве. В 1952 году вышла книга стихов и песен «Прощайте, скалистые горы». В 1958 году вышел в свет сборник стихов «Мы вышли в открытое море». В него вошло лучшее, что создано поэтом. Это его творческий отчет. В основу последней книги «Рыбачий» легли материалы и записи из потрепанных и пожелтевших от времени его фронтовых блокнотов, из очерков, опубликованных в дивизионной газете «Североморец», в которой он прошагал все редакционные ступеньки - от корректора до автора. Умер Николай Букин в 1996 году в возрасте 80 лет. Екатерина САЛМАНОВА.

А здесь поподробнее:
Скрытый текст

Прощайте, скалистые горы История создания песни Весной 1940 года перед призывной комиссией города Перми предстал невысокий и щуплый студент с «бараньим весом» - 47 килограммов. - Николай Букин, - отрекомендовался он. - Где хочешь служить, богатырь? В пехоте-матушке или во флоте-батюшке? - участливо спросил его военком. Но, глянув на левую руку призывника, где по тогдашней моде был выколот якорь, ответа дожидаться не стал: - Значит, во флоте!.. Из военкомата довольный призывник вышел уже иной походкой, немного покачиваясь. И отправился прямо в магазин за тельняшкой. КОГДА наш герой родился, ночь была грозной, и мать сказала: «У Коленьки будет бурная жизнь». Так и вышло... Закончив школу, Николай продолжил учебу в Сарапульском сельхозтехникуме. Немного поработал сельским учителем и стал заниматься в Пермском пединституте. На молодежных вечеринках всегда его ждали. Он был веселым человеком, плясал «цыганочку», играл на мандолине, гитаре и балалайке. Позже освоил баян. Сдав на «отлично» в пединституте госэкзамены, Николай съездил на два дня домой к матери в село Дуброво. Неплохое место для житья выбрали предки: на Каме, с лесом и лугом. Сугробы там залегают важные, ключи бьют холодные, а возле них расставлены бани, вышитые мхом. Люди в селе жили голосистые, песни пели так, что замазка на стеклах лопалась. Особенно голосили на Пасху, когда обходили село, величали и славили Христа. Парень хотел преподавать литературу, но подготовка к войне грубо развернула его жизнь в ином направлении. Новобранцев посадили в эшелон и повезли на полуостров Рыбачий. К мурманским горам Муста-Тунтури. Так Букин сменил сельский ручеек Дубок на Баренцево море. Позже он напишет такие строчки: Сто спасибо тебе, мама, что я Не в рубашке рожден, а в тельняшке. ВСЕ было необычным в тех малообжитых краях для человека, выросшего в лесном засторонке: серенькое небцо, день стремительно темнеет, словно срез на подосиновике, низко ходят тучи, снежный шторм ревет. Место дичее дикого, но провел Букин на нем всю войну. Сначала был рядовым артиллеристом, затем теодолит и топографию сменил на «петиты» и «клише», став корректором дивизионной газеты «Североморец». Война заставила его пройти ускоренный курс газетных наук, и солдат стал корреспондентом, а к концу войны редактором этого издания. А рядом все время были стихи. Тема у него была одна - горы и море. И писать он учился тоже у моря: строку посылал за строкой, как воды посылают волну за волной. На том клочке земли моряки и красноармейцы стойко держали оборону: на протяжении всей нашей западной границы в 4,5 тысячи километров незахваченным оставался один погранзнак - на Рыбачьем. Немцы за четыре года так и не смогли взять полуостров, чтоб прорваться к Мурманску. Не каждый знает, что моряки прозвали этот легендарный лоскуток суши «гранитным линкором». У себя на родине Букин хорошо знал песню трав, сейчас же слушает песню волн и переносит ее на бумагу. Получались стихи о морской романтике, и однополчане стали называть его «артиллерийским поэтом». Писал он и о пехотинцах, но особенно любил бывать у катерников. Их сродненность с кораблем и морем всегда волновала до слез. ОДНАЖДЫ на Рыбачьем появились композитор Константин Листов и поэт Василий Лебедев-Кумач. Вот тогда боец впервые пожал их большие и добрые руки, участвовал в дискуссии о песенном деле. Мимолетная встреча, мимолетный разговор, но они многое дали Николаю для понимания этого жанра. В 1942 году в одно из посещений катерников при взоре на безбрежную водную даль у Букина родились строчки: Я знаю, не жить мне без моря, Как море мертво без меня. А заметив, с каким ликованием возвращаются моряки из рейса, добавил: Хоть волны и стонут и плачут, И плещут на борт корабля, Но радостно встретит героев Рыбачий... Образы и слова он находил свободно. Соединил горы и волны, статику и динамику. Горы - незыблемость, море - вечное движение. Поместил в стихах биение жизни, ее прилив и отлив, закончил, сложил бумагу треугольником и с оказией отправил в Мурманск, в газету Северного флота «Краснофлотец». Через некоторое время на полуостров пришел свежий номер, а в нем стихи Букина и приписка от руки писать еще. Однажды, включив радиоприемник, Букин услышал песню с родными словами. Вот это да! Как так вышло, как получилось?! Взял баян и повторял, повторял наигрыш. Тот день, красным бантом повязанный, полковник Букин помнил всю оставшуюся жизнь. Музыку к этим стихам первым написал В. Кочетов, и политуправление флота рекомендовало песню Всесоюзному радиокомитету для исполнения и популяризации «в период краснофлотского радиочаса». Самодеятельный поэт прославил Заполярье, но и Полярный круг прославил поэта. По зову Родины воевал и работал Николай Иванович Букин, по зову сердца написал свои стихи «Ой ты, море», «О скалы, гранитные скалы», которые положены на музыку и стали для фронтовиков душевным боеприпасом, дальнобойным снарядом. Недаром говорил Суворов, что песня удваивает, утраивает армию. Позже музыку к стихам Букина написал другой композитор - Е. Жарковский. А после того, как В. Бунчиков и П. Киричек исполнили ее по Всесоюзному радио, к песне пришла настоящая популярность. Далеко от морей и гранитов родился и музыкальный автор песни - заслуженный деятель искусств РСФСР Евгений Эммануилович Жарковский. Его родина - Киев. Там он в 1927 году закончил музыкальный техникум и два семестра музыкально-драматического института им. Лысенко. Наслушавшись от знакомых о музыкальной жизни Ленинграда, переехал туда и стал студентом консерватории. Учебу совмещал с шефской работой, часто бывал в Кронштадте, на кораблях Балтийского флота, выступал перед экипажами, помогал самодеятельным артистам готовить репертуар. Он сочиняет одноактную оперу, рапсодии, инструментальные концерты, но время само выдвигало на передний план искусства песню. И Жарковский пишет на стихи Николая Асеева первые две миниатюры, которые в 1933 году получили премии на песенном конкурсе ленинградского горкома ВЛКСМ. После консерватории у Евгения одна за другой появляются песни о советской деревне и даже лирические частушки, но военная тема далеко не отпускает, и он сочиняет «Балладу о неизвестном моряке». Много песен написано специально для Леонида Утесова. В 1941 году Жарковский добровольно ушел на фронт и стал североморцем. Его поселили в Полярном в маленькой ледяной комнатенке, куда с трудом затолкали видавший виды рояль. Появились песни о миноносце «Гремящем», о подлодке «Малютка». Многим кораблям подарил он тогда визитные карточки-песни. Как-то в 1942 году почтальон принес газету «Краснофлотец». Из обилия фронтовых новостей наметанный глаз композитора сразу же выхватил рифмы о боевом походе моряков в тыл врага. Он прочел стих и почувствовал, что в нем тугим калачиком свернулась мелодия. Но как ее извлечь, как распрямить? Прямо в шинели Жарковский сел к роялю и стал перечитывать строки. И тут его осенило: да это же рифмованный дневник, личная запись о матросском быте. Неизвестный поэт расставил слова уверенно, как вещи в своем кубрике. Где-то тут должна быть и гитара. Да вот же она, в руках баловня экипажа. Опасаясь разбудить тех, кому на вахту, тот приглушенно, раскачиваясь в такт колебаниям судна, выводит медленным вальсом: «Корабль мой упруго качает крутая морская волна...» А товарищи подпевают певцу: «Поднимет и снова бросает В кипящую бездну она». Но может ли вальс быть мужественным, с запахом пороха? - терзал себя таким вопросом музыкант. И решил, что может: героическое время требует героических мелодий. После войны Жарковский пишет оперетты для взрослых, кантаты и сюиты для подрастающего поколения. Но не скудеет и песенный источник. В 1947 году появляется песня на стихи старого знакомого Н. Букина «Когда бушуют ураганы», затем веселая «Трехрядка» (текст Якова Шведова). Большую популярность получила песня «Ласточка- касатка» на слова Осипа Колычева. Настоящей творческой удачей надо считать его знаменитую «Женьку» на оригинальные трехстишия с одинаковой рифмой Константина Ваншенкина, которую взяла в свой репертуар Людмила Зыкина. А специально для Клавдии Шульженко он создал на слова Дмитрия Седых блистательную юмореску «Немного о себе» («Когда бы сбросить мне года...»). Произведения Евгения Жарковского - хорошие и разные - можно перечислять долго. Но память возвращает нас к его легендарной «Прощайте, скалистые горы!» Песня всегда триедина. Кроме талантливых поэта и композитора она требует такого же даровитого исполнителя. А эту пели многие большие голоса: Кибкало, Петров, Отс, Кондратюк, флотские ансамбли и самодеятельные коллективы. А с ними пели и мы. Адмирал Арсений Головко знал песню наизусть и вспоминает о ней в книге «Вместе с флотом». А писатель Юлиан Семенов свою повесть так и назвал: «Прощайте, скалистые горы!». ПОСЛЕ войны некоторые издательства заставили Букина переделать в ней строки «Но хватит для битвы огня» и «Иду я навстречу врагам», объяснив, что в мирное время надо забыть «о боях-пожарищах». Выходит, полиграфисты смотрели на песню как на политический плакат, потому и авторскую акварель подменили грунтовкой. Однако те строки-эрзацы прожили недолго, спустя время привычные фразы вернулись на свое место. Самозабвенно пел про скалистые горы советский «Робертино Лоретти» Сережа Парамонов. Слушая его, Жарковский - высоченный мужчина под два метра - не мог сдержать слез. Чтобы спрятать их, он опирался грудью на трость и низко склонял голову. Добавлю, что песня о горах - и об этом мало кто знает - запечатлена в том самом материале, на котором родилась - в граните. Каждые полчаса над Кольским заливом, у памятника Неизвестному матросу, звучит ее мелодия. Иван ПЕТРУСЕВ. "Правда Севера", Архангельская областная газета, 07/02/2007

И даже про Боровичи нашлось:

Скрытый текст

«Прощайте скалистые горы…» Фонды Боровичского краеведческого музея недавно пополнились новыми документальными материалами и экспонатами. Среди них патефонная пластинка с известной песней Евгения Жарковского времен Великой Отечественной войны «Прощайте скалистые горы»… Любовь НИКОЛАЕВА. -------------------------------------------------------------------------------- Эта песня была любимой у боровичанина, моториста торпедного катера Михаила Васильевича Никитина, ведь написана она была композитором после посещения их военно-морской базы в Заполярье, на самой границе с Норвегией. Служил моторист на легендарном катере ТКА-12. Это маленькое деревянное суденышко совершило более 80 выходов в море, потопило огромное количество вражеских судов, перевозило раненых и всевозможные грузы, и при этом оставалось неуязвимым для врага. Команда катера во главе со своим капитаном, в последствие дважды Героем Советского Союза, контрадмиралом Александром Шабалиным, отличалась отчаянной дерзостью, помогавшей ей выходить победительницей из самых сложных ситуаций. Прошедший всю войну катер в мирное время был установлен на бетонном пьедестале в Мурманске. Обо всем этом рассказала на встрече в музее, на которую пришли ребята из школы юных моряков, дочь Михаила Васильевича Людмила Михайловна. Образ отца запечатлелся в ее глазах, а его рассказы она помнит до сих пор. Разве такое забудешь… В одном из боев отец был ранен. Рука, держась на сухожилии, болталась у него за спиной, а он все еще не понимал, что с ним произошло, потому что не чувствовал боли… Отправленный в госпиталь в Архангельск, он уговаривал хирурга пришить ему руку… И произошло чудо: рука прижилась, а через какое-то время и полностью восстановилась… Всю жизнь отец работал на комбинате огнеупоров сначала мастером, а потом начальником энергоцеха. На комбинате в должности экономиста в РМЦ прошла и вся жизнь у его дочери. «Наше поколение тоже уйдет, но жизнь будет продолжаться, – говорит Людмила Михайловна, – наступит и столетие со дня Победы… И пусть память о моем отце и его отважных товарищах сохранится в нашем музее». Она передала в музей тельняшку отца, его награды, вырезки из газет военной поры, рассказывающие о легендарном катере, много фотографий.